Молитвы св. праведного Иоанна Кронштадтского : молитвы

Мы веруем и исповедуем, что истинной Христианской Церковью является только наша Православная Церковь, сохранившая без изменений и дополнений все, что было присуще Церкви до того, когда в ней нача¬лись разделения. В Православной Церкви не было прибавлено никаких новых учений; православная Церковь твердо стоит на вероучении, вы¬раженном и закрепленном на семи вселенских соборах. Этим она отлич¬на от римского католицизма, в котором признаются новые догматы (о непогрешимости папы, о «непорочном зачатии»). Сами эти новые дог- маты приняты католической церковью без их обсуждения православной церковью, - уже по этому одному они не могут быть признаны истинны¬ми. Если даже допустить, что новые догматы по существу выражают истину, то до принятия их новым вселенским собором, их можно при¬знать только «теологуменами», т. е. богословскими мнениями и не боль¬ше. Именно то, что Православная Церковь, сохранившая в полноте все учение древней Церкви, не прибавляет ничего нового к этому учению, и свидетельствует об ее истинности. Но что же должно думать о католичестве, принявшем новые учения, как догматы? Что должно думать о различных исповеданиях, утерявших ряд догматов или изменивших канонический строй, как это мы находим в различных видах протестантизма? Можно ли эти «исповедания» счи¬тать? «церквами»? Где границы истинной Христовой Церкви - совпада¬ют ли они с границами Православия, так что те исповедания, которые находятся за пределами Православия, уже не могут признаваться церк¬вами, а суть только «исповедания»?

Но что же мы, чада Церкви православной? Храним ли мы это драгоценнейшее наследие – веру православную, следуем ли ее учению, заповедям, правилам, уставам, советам?.. Дорожим ли своею верою; считаем ли за величайшую милость Божию, за величайшее и первейшее благо жизни то, что мы имеем счастье принадлежать к Церкви православной, которая есть единая, святая, соборная и апостольская? Что мы ответим на эти вопросы, если хотим отвечать по совести? К стыду нашему мы должны сознаться, что у многих, многих из христиан православных не только нет в сердце и в жизни веры православной, а нет даже и на языке, и она у них совсем испарилась, или же обратилась в совершенное безразличие относительно какой бы то ни было веры: католической, лютеранской, иудейской, магометанской, даже языческой. Слышим от многих, что во всякой вере можно угождать Богу, т. е. будто бы всякая вера угодна Богу, и как будто ложь и истина, правда и неправда для Бога безразличны. Вот до чего дошло у многих незнание своей веры, незнание духа и истории своей Церкви, отчуждение от ее жизни и богослужения, до чего затмилось понятие о православии, о неправославии и иноверии!.. Это тьма, хаос, гибельное невежество! Христианин, как член Церкви, должен знать свою веру и стараться жить по вере, спасаться своею верою, потому что враги спасения нашего не дремлют и ищут нашей погибели на всякий час, – и не бросать свою веру, как какую специальность некоторых только людей, или как ненужную игрушку, свойственную только датскому возрасту, или как достояние якобы только необразованной черни. Мечтающим таким образом не мешало бы помнить почтенную древность нашей веры, современной началу человеческого рода и ее непосредственное происхождение от Бога, и то, что в этой вере жили и спаслись люди всякого рода, звания, состояния, пола: и цари славные и мудрые философы, и законодатели и величайшие витии, знатные и простые, богатые и бедные, мужской пол и женский, краса и слава человечества. Св.прав. Иоанн Кронштадтский

Мы веруем и исповедуем, что истинной Христианской Церковью является только наша Православная Церковь, сохранившая без изменений и дополнений все, что было присуще Церкви до того, когда в ней нача¬лись разделения. В Православной Церкви не было прибавлено никаких новых учений; православная Церковь твердо стоит на вероучении, вы¬раженном и закрепленном на семи вселенских соборах. Этим она отлич¬на от римского католицизма, в котором признаются новые догматы (о непогрешимости папы, о «непорочном зачатии»). Сами эти новые дог- маты приняты католической церковью без их обсуждения православной церковью, - уже по этому одному они не могут быть признаны истинны¬ми. Если даже допустить, что новые догматы по существу выражают истину, то до принятия их новым вселенским собором, их можно при¬знать только «теологуменами», т. е. богословскими мнениями и не боль¬ше. Именно то, что Православная Церковь, сохранившая в полноте все учение древней Церкви, не прибавляет ничего нового к этому учению, и свидетельствует об ее истинности. Но что же должно думать о католичестве, принявшем новые учения, как догматы? Что должно думать о различных исповеданиях, утерявших ряд догматов или изменивших канонический строй, как это мы находим в различных видах протестантизма? Можно ли эти «исповедания» счи¬тать? «церквами»? Где границы истинной Христовой Церкви - совпада¬ют ли они с границами Православия, так что те исповедания, которые находятся за пределами Православия, уже не могут признаваться церк¬вами, а суть только «исповедания»?

Но что же мы, чада Церкви православной? Храним ли мы это драгоценнейшее наследие – веру православную, следуем ли ее учению, заповедям, правилам, уставам, советам?.. Дорожим ли своею верою; считаем ли за величайшую милость Божию, за величайшее и первейшее благо жизни то, что мы имеем счастье принадлежать к Церкви православной, которая есть единая, святая, соборная и апостольская? Что мы ответим на эти вопросы, если хотим отвечать по совести? К стыду нашему мы должны сознаться, что у многих, многих из христиан православных не только нет в сердце и в жизни веры православной, а нет даже и на языке, и она у них совсем испарилась, или же обратилась в совершенное безразличие относительно какой бы то ни было веры: католической, лютеранской, иудейской, магометанской, даже языческой. Слышим от многих, что во всякой вере можно угождать Богу, т. е. будто бы всякая вера угодна Богу, и как будто ложь и истина, правда и неправда для Бога безразличны. Вот до чего дошло у многих незнание своей веры, незнание духа и истории своей Церкви, отчуждение от ее жизни и богослужения, до чего затмилось понятие о православии, о неправославии и иноверии!.. Это тьма, хаос, гибельное невежество! Христианин, как член Церкви, должен знать свою веру и стараться жить по вере, спасаться своею верою, потому что враги спасения нашего не дремлют и ищут нашей погибели на всякий час, – и не бросать свою веру, как какую специальность некоторых только людей, или как ненужную игрушку, свойственную только датскому возрасту, или как достояние якобы только необразованной черни. Мечтающим таким образом не мешало бы помнить почтенную древность нашей веры, современной началу человеческого рода и ее непосредственное происхождение от Бога, и то, что в этой вере жили и спаслись люди всякого рода, звания, состояния, пола: и цари славные и мудрые философы, и законодатели и величайшие витии, знатные и простые, богатые и бедные, мужской пол и женский, краса и слава человечества. Св.прав. Иоанн Кронштадтский

Но что же мы, чада Церкви православной? Храним ли мы это драгоценнейшее наследие – веру православную, следуем ли ее учению, заповедям, правилам, уставам, советам?.. Дорожим ли своею верою; считаем ли за величайшую милость Божию, за величайшее и первейшее благо жизни то, что мы имеем счастье принадлежать к Церкви православной, которая есть единая, святая, соборная и апостольская? Что мы ответим на эти вопросы, если хотим отвечать по совести? К стыду нашему мы должны сознаться, что у многих, многих из христиан православных не только нет в сердце и в жизни веры православной, а нет даже и на языке, и она у них совсем испарилась, или же обратилась в совершенное безразличие относительно какой бы то ни было веры: католической, лютеранской, иудейской, магометанской, даже языческой. Слышим от многих, что во всякой вере можно угождать Богу, т. е. будто бы всякая вера угодна Богу, и как будто ложь и истина, правда и неправда для Бога безразличны. Вот до чего дошло у многих незнание своей веры, незнание духа и истории своей Церкви, отчуждение от ее жизни и богослужения, до чего затмилось понятие о православии, о неправославии и иноверии!.. Это тьма, хаос, гибельное невежество! Христианин, как член Церкви, должен знать свою веру и стараться жить по вере, спасаться своею верою, потому что враги спасения нашего не дремлют и ищут нашей погибели на всякий час, – и не бросать свою веру, как какую специальность некоторых только людей, или как ненужную игрушку, свойственную только датскому возрасту, или как достояние якобы только необразованной черни. Мечтающим таким образом не мешало бы помнить почтенную древность нашей веры, современной началу человеческого рода и ее непосредственное происхождение от Бога, и то, что в этой вере жили и спаслись люди всякого рода, звания, состояния, пола: и цари славные и мудрые философы, и законодатели и величайшие витии, знатные и простые, богатые и бедные, мужской пол и женский, краса и слава человечества. Св.прав. Иоанн Кронштадтский

Божественные имена – понятие православного богословия, отражающее всю совокупность наименований Божественных действий в мире. Божественные имена делятся на утвердительные (катафатические) и отрицательные (апофатические). Будучи выше всякого имени, непостижимая Божественная сущность раскрывается в тварном мире через именуемые Божественные энергии. Так неименуемый и непостижимый в Своей сущности Бог становится «бесконечно многоименен» (св. Дионисий Ареопагит) в Своих действиях. Божественные имена есть действенные проявления Бога в мире, Его многообразные отношения к тварному бытию. В них Бог предстает Существом, отдающим Себя в Своих благодатных действиях («сущетворящих исхождениях», св. Дионисий) в дар всем сущим, сообщающим тварному миру «причастие всех благ». При этом сами имена не являются рациональными понятиями, итогом интеллектуальных спекуляций. Они воссоздают образы Бога, присутствующего в тварном мироздании, содержат в себе тварные аналогии нетварного Создателя. Учение о Божественных именах наиболее полно изложено св. Дионисием в «Ареопагитиках». На первом месте среди Божественных имен св. Дионисий называет Благость. По причине Своей благости Бог создает мир, распространяя на все сущее животворящие «лучи всецелой благости». Озаряя мир благим лучезарным сиянием, Бог именуется духовным или умственным Светом. Благой Свет является началом единения, собирает творение воедино, объемлет его Собой, дает единое знание о Себе. Единотворящие лучи Благого Света говорят о Боге как Едином Существе, являющем Себя Основой всего существующего. Будучи Единым Благом и Светом, Бог еще и Красота, поскольку от Него сообщается «очарование всему сущему» (св. Дионисий), Он выступает Причиной благоустроения и изящества тварного мира. Как Благо и Красота, Бог есть предмет любви. И это потому, что сам Бог охватывает Своей любовью мироздание, обнаруживая Себя в Своем Добре и Благости к миру в виде бесконечной и безначальной Любви. Помимо Благости, Света, Единства, Красоты, Добра и Любви, Дионисий упоминает Божественные имена Сущий, Жизнь, Премудрость, Ум, Разум (Слово), Сила, Совершенный и др. Божественные имена отражают Божественные действия, в которых Бог целиком становится доступным для причастия своим творениям. Вместе с тем имена Бога не говорят о Нем исчерпывающе, а лишь отражают множественность Его дел. Божественная сущность остается непостижимой, и имена недостаточными для Ее описания. Поэтому все утверждения о Боге можно превосходить и отрицать, ибо ничто не соизмеримо с Ним, Он выше всего тварного бытия и всех тварных аналогий. Так катафатическое богословие переходит в апофатическое, возвращая богослова из области Божественных действий к пребывающей за пределами тварного мира Божественной сущности. Имена Божии – наименования, прилагаемые к Богу, образованные от Его действий в сотворенном Им мире. Следуя православному богословию, Сама по Себе Божественная сущность непостижима, а значит и неименуема. «Нет ни одного имени, которое бы, объяв все естество Божие, достаточно было вполне его отразить» (св. Василий Великий)

Божественные имена – понятие православного богословия, отражающее всю совокупность наименований Божественных действий в мире. Божественные имена делятся на утвердительные (катафатические) и отрицательные (апофатические). Будучи выше всякого имени, непостижимая Божественная сущность раскрывается в тварном мире через именуемые Божественные энергии. Так неименуемый и непостижимый в Своей сущности Бог становится «бесконечно многоименен» (св. Дионисий Ареопагит) в Своих действиях. Божественные имена есть действенные проявления Бога в мире, Его многообразные отношения к тварному бытию. В них Бог предстает Существом, отдающим Себя в Своих благодатных действиях («сущетворящих исхождениях», св. Дионисий) в дар всем сущим, сообщающим тварному миру «причастие всех благ». При этом сами имена не являются рациональными понятиями, итогом интеллектуальных спекуляций. Они воссоздают образы Бога, присутствующего в тварном мироздании, содержат в себе тварные аналогии нетварного Создателя. Учение о Божественных именах наиболее полно изложено св. Дионисием в «Ареопагитиках». На первом месте среди Божественных имен св. Дионисий называет Благость. По причине Своей благости Бог создает мир, распространяя на все сущее животворящие «лучи всецелой благости». Озаряя мир благим лучезарным сиянием, Бог именуется духовным или умственным Светом. Благой Свет является началом единения, собирает творение воедино, объемлет его Собой, дает единое знание о Себе. Единотворящие лучи Благого Света говорят о Боге как Едином Существе, являющем Себя Основой всего существующего. Будучи Единым Благом и Светом, Бог еще и Красота, поскольку от Него сообщается «очарование всему сущему» (св. Дионисий), Он выступает Причиной благоустроения и изящества тварного мира. Как Благо и Красота, Бог есть предмет любви. И это потому, что сам Бог охватывает Своей любовью мироздание, обнаруживая Себя в Своем Добре и Благости к миру в виде бесконечной и безначальной Любви. Помимо Благости, Света, Единства, Красоты, Добра и Любви, Дионисий упоминает Божественные имена Сущий, Жизнь, Премудрость, Ум, Разум (Слово), Сила, Совершенный и др. Божественные имена отражают Божественные действия, в которых Бог целиком становится доступным для причастия своим творениям. Вместе с тем имена Бога не говорят о Нем исчерпывающе, а лишь отражают множественность Его дел. Божественная сущность остается непостижимой, и имена недостаточными для Ее описания. Поэтому все утверждения о Боге можно превосходить и отрицать, ибо ничто не соизмеримо с Ним, Он выше всего тварного бытия и всех тварных аналогий. Так катафатическое богословие переходит в апофатическое, возвращая богослова из области Божественных действий к пребывающей за пределами тварного мира Божественной сущности. Имена Божии – наименования, прилагаемые к Богу, образованные от Его действий в сотворенном Им мире. Следуя православному богословию, Сама по Себе Божественная сущность непостижима, а значит и неименуема. «Нет ни одного имени, которое бы, объяв все естество Божие, достаточно было вполне его отразить» (св. Василий Великий)