Печальной, нам непонятной необходимостью, явилось насаждение Богом в Раю еще одного дерева, еще одной грани, еще одного способа познания.
В еврейском оригинале оно названо «Древо познания всего на свете», всего без разбору. Русский перевод ̶ «Древо познания добра и зла» существенно отличается. Всегда помните еврейский аргумент. В этом нюанс.
Насчет этого древа Бог сказал человеку следующее: «Ты любыми делами можешь заниматься, с любых деревьев можешь, есть, в любые сферы можешь входить, а этого не вздумай!». Посмотрите, это не звучит, что я тебе запрещаю, есть и если ты посмеешь вкусить с этого древа, я тебя из Рая прогоню и перестану называть своим сыном. Ничего подобного. Это не приказ, как принято говорить: «человек ослушался приказа Божия». На этом воспитывалось поколение в 19 веке и все равно революция случилась.
В Библии все строится на взаимном доверии и любви. «Сын мой, если вкусишь – умрешь и я ничего не смогу с этим сделать. В день, в который ты вкусишь, смертью умрешь, не по моей воле умрешь». Интересная вещь, как бы, из-за того, что я дал тебе дар свободной воли, есть вещи, которые можешь сделать только ты сам. Ты сможешь делать их только из доверия мне. Если ты мне доверяешь, не приближайся к этому. Это древо здесь должно быть, но ты его не трогай.
Бог не запретил, как это неправильно сейчас считается, Адаму познавать. Все наши современные песни строятся на этом: Бог запретил, а человек узнал, через грех переступил, но все-таки он иначе не мог, ведь человеку же свойственно познавать. Это неправда. Здесь было не древо запрета познания, а древо запрещенного способа познания, то есть среди разных способов познания был один запрещенный человеку, опасный смертельно.
Бог, как любящий отец, предупреждает человека, что это вкушение недопустимо для него. И дальше примерно так можно интерпретировать эти слова: «Сын мой, ни в коем случае не вкушай плод с этого дерева». То есть не приступай к такому способу восприятия мира. К таким поступкам, таким мыслям, таким действиям, ибо, если ты это сделаешь, ты все потеряешь. Потеряешь рай, потеряешь бессмертие, в жизнь твою войдет страшная смерть и я, ничего не смогу с этим сделать. Заповедь послушания здесь есть. Безусловно, с аскетической точки зрения, но прежде заповеди послушания и факта непослушания первых людей, здесь стоит глубочайшее любовное отцовское предупреждение.