X
Таким образом, в конце третьей главы, мы, наконец, читаем о том, что Господь Бог говорит: «вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно». И дальше Господь высылает Адама из Рая, чтобы теперь он не райскую землю возделывал, а возделывал ту землю, из которой он взят, то есть безбожную землю. И поставил там ангела с вращающимся, огненным мечом, чтобы охранять путь к дереву жизни. То есть поставил преграду к древу жизни. Здесь мы видим две вещи: во-первых, смерть физическая, как главная трагедия (а тогда Адам еще не знал, что это главная трагедия, это мы сейчас знаем) вошла в быт человека и это наказание воспринимается не как естественное состояние, а как наказание Божье за грех.
Эта смерть объясняется Богом. Можно было бы подумать, что Господь действительно, как сказал змей, позавидует знающим добро и зло. Ничего подобного. Господь увидел, что подобное состояние Адама и Евы ни к чему хорошему не приведет. Так человек и привыкнет к этому своему состоянию, вообще забудет о Боге. Но это не самое страшное. Самое страшное, если бы человек продолжал, уже став грешным, вкушать плоды с древа жизни, то есть с древа бессмертия - это означало бы, что человек и родившийся от него, создали бы цивилизацию. Цивилизация людей падших, грешных и бессмертных. Это бы означало, в итоге, страшную, убивающую себя и не могущую убить жизнь цивилизацию, которая превратилась бы, собственно говоря, в модель ада. Это и есть ад. Чтобы не допустить этого, чтобы человек на первых же порах своего развития не впал в такое состояние, едва уже наказанный за то, что он совершил, Господь ставит преграду на пути к древу жизни, чтобы человек помнил о физической форме смерти более всего и старался предотвратить другую смерть, смерть духовную. То есть та же самая физическая смерть, которая является горем для него, превращается в этом смысле в спасительное средство для предотвращения от гораздо больших бед. От безысходной, бессмертной, злобной вселенной.
Это новое о смерти совсем уже другое. Не просто констатация того, что человек потерял Рай и стал бессмертным. Как будто повторение, но совсем с другим оттенком звучит уже в конце третей главы. Вот теперь, говорит Господь, Адам стал как один из нас. Господь закрывает от человека доступ к древу жизни и ставит на границе Рая херувима с огненным мечем, обращающимся (старое слово), то есть вращающимся. Кстати, очень древний символ. Даже в Индии есть этот символ. Вращающийся огонь, не допускающий до Рая. А на древних иконах тоже есть Архангел, который стоит с таким мечем, на конце которого пламя.
Атеисты XIX середины XX веков примерно так, интерпретировали этот момент, мол, мало того, что Бог не давал человеку познавать, он так позавидовал таким дарам, которые теперь есть у человека, что испугался того, что человек будет с ним наравне, и закрыл доступ к древу жизни. Но, если бы Бог был такой, он чего-то боялся бы, чему-то завидовал, как завидовали Боги поздних Греческих мифов, разве он мог бы сделать то, что сделал в Библии? Отдал бы он себя самого за человека? Есть по отношению к этому тексту непонимание.
Во-первых, фраза: «Вот теперь Адам стал как один из нас, знающий добро и зло», звучит иронично. Знающий добро и зло в оригинале еврейском «знающий все на свете, все без различия», древо знаний всего вперемешку. И тогда получается, что почему-то Господь не дает человеку отныне вкусить от древа жизни и оставаться бессмертным.
Помните в апокалипсисе это смерть первая, а потом - смерть вторая. Вот смерть первая дана для того, чтобы человек имел возможность не достичь смерти второй. Смерти, которая будет названа смертью духовной. Смерть не страшна в этом двойственном аспекте она с одной стороны – последствие грехопадения, но с другой стороны - она некий момент разлуки – разлучение. Смерть это физическое разлучение духовной и телесной физических составляющих человека. Правда, это разлучение человека с земной жизнью, близкими, делами, но не только в этом дело. Трагедия смерти заключается еще и в том, что здесь происходит расщепление самого человека и, не говоря сейчас о будущем воскресении, можно уже сказать, что человек надолго, уже в другой фазе своего бытия остается без половинки. А библейская, как и вся древнейшая религия, за исключением последних, самых крайних искажений в Китае и Индии знает человека как цельное духовно-телесное существо. Поэтому потеря тела для человека трагедия. Это потеря половины самого себя, поэтому смерть есть трагедия, но она оказывается трагедия не окончательная. Она оказывается тем последним аргументом для покаяния, для вопросов о смысле жизни, для обращения внимания на то, что с нами происходит и с этим миром. Если человек видит, что, несмотря на самые райские условия земного существования, он смертен, он начинает задумываться над тем, что что-то принципиально с этим миром не в порядке. Более глубоко мыслящий человек после всей истории спасения, читающий о том, что Христа вот такого, каким он был, распяли, тоже начинает понимать, что в этом мире не просто чуть-чуть, а принципиально не все в порядке. В том смысле, что его вообще в таком виде как он существует, в будущей вечности нет.
Есть еще одна важная вещь, которая более богословская, нежели психологическая. Она касается того, что, благодаря смерти, конкретное зло на земле, не только в апокалипсисе обречено, но и на земле ограничено благодаря этому. Дьявол не всесилен в этом мире из-за смертности людей. Если бы дьявол получил в распоряжение прах, но при этом прах, который питается еще плодами с древа жизни, у него была бы замечательная жизнь, потому что при этом он постоянно множил эти сущности зла. Человек ведь способен взорвать Вселенную. Он все, что угодно способен сделать в злом порыве, гордынном, в порыве безумном. Сколько человек хорошего может сделать, но он еще больше может сделать плохого. И вот, чтобы этого не было, чтобы был какой-то тормоз, было ограничение – дана смерть. У любого тирана есть смерть, у любой страшной силы, которая людей мобилизует на какое-то злое дело, после того, как они перебьют всех остальных, они начинают перебивать друг друга, и, в, конце концов, дьявол остается в очередном этапе без исполнения силы. Есть великая мудрость в этом, в том, что человек не вечен. Это положительна мудрость в смысле, чтобы человек приходил к покаянию, плача о смерти, плача о потерях, приходил к истинной вере. Потерял ближнего, но обрел Бога так, что теперь и Бога имею и ближнего снова обрел. Но и в другом аспекте ограничения зла. Таким образом, может быть, конечно, прямо так сразу это не увидишь, но из последующей логики это становится очевидным.
