Андрей Десницкий о грехопадении

В прошлой статье мы говорили о том, как книга Бытия описывает сотворение мира и человека. Человек создан как образ Бога в этом мире, он призван поддерживать и оберегать его… И, пожалуй, главное свойство, которое уподобляет человека Богу, – свобода выбора. Его поведение не определяется рефлексами и внешними раздражителями, как у животных, он сам выбирает один вариант поведения из нескольких возможных. Создавая существо со свободой воли, Бог шел на риск: эта воля может повернуться против Его собственной воли. Так оно и случилось.

Книга Бытия описывает эту историю мифологическим языком. Среди всех деревьев рая только одно было запретно для человека, и Библия называет его деревом познания добра и зла. Действительно, свобода воли предполагает, что человек может самостоятельно, не опираясь на Бога, установить, что будет для него добром, а что – злом. Наверное, именно это подразумевает рассказ о запретных плодах с этого дерева, которых по внушению змея поела Ева, а потом угостила ими Адама (кстати, ничто в Библии не указывает на конкретный плод, например на яблоки).

Мы не можем точно установить, как выглядело это событие на самом деле. Может быть, здесь действительно было замешано какое-то дерево, а может, это поэтический образ. Но рассказ об этом первом грехопадении как в капле воды отражает историю миллионов других грехопадений… Стоит присмотреться к нему.

В момент, когда Адама нет рядом, когда некому подсказать и уберечь от опрометчивого шага, Еву начинает искушать некий змей, который «хитрее всех зверей полевых». Кто это? Книга Бытия не дает никакого ответа, но в более поздних библейских книгах, особенно в Новом Завете, мы встретим полный портрет этого существа. Библия признает, что в мире существуют разумные и бесплотные духи, также наделенные свободой воли. Одни из них избрали подчинение Богу, другие восстали против Него еще прежде, чем подобный вопрос встал перед человеком. Главу мятежников Ветхий Завет называет сатаной, то есть противником, а Новый Завет – дьяволом, то есть лжецом.

Он и изображен здесь в виде змея. Лжец и начинает со лжи, пытаясь выставить Бога безжалостным деспотом: «Подлинно ли сказал Бог: “не ешьте ни от какого дерева в раю”?» – спрашивает он Еву. Она сразу опровергает слова змея, но… и она прибавляет нечто от себя к повелению Бога: «только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть». Ведь на самом деле запрета прикасаться к плодам не было. А змей продолжает свою атаку: «Нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло». Вот он, соблазн уподобиться Богу собственными усилиями, приняв чудодейственное лекарство… До сих пор ей хватало других плодов, но теперь вожделенными стали именно эти, «и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел».

Глаза первых людей действительно открылись. Но вместо того чтобы увидеть себя хитроумными (по-еврейски это слово звучит как арумим), они обнаружили, что они голые (по-еврейски эйруммим, почти то же самое, а какая разница!). Невинная нагота младенчества, в которой они пребывали до тех пор, оказалась несовместимой с таким «познанием добра и зла». Теперь они знали о себе нечто такое, что заставляло их прятаться.

Библия описывает, как Бог в саду зовет Адама: «Адам, где ты?» Наверное, Он не просто интересовался местоположением Адама, но взывал к нему: подумай, в каком положении ты теперь очутился, и обратись ко Мне! Адам отвечает: «Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся». До сих пор он общался с Богом свободно, но теперь голос Бога вызывает в нем стыд и страх.

Тогда Бог спрашивает напрямую: «Кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?» Адам признает сам факт, но он, разумеется, ни в чем не виноват: «жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел». Впрочем, и жене есть на кого переложить ответственность: «Змей обольстил меня, и я ела».

Раскаяние не состоялось, и тогда наступает наказание. Бог проклинает змея и говорит о войне, которая отныне будет между ним и человеческим родом: «Вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту». Именно отсюда это и пошло: «враг рода человеческого» как определение сатаны.

Наказание женщине – болезни беременности и родов, а также непреодолимое стремление к мужчине, который будет господствовать над нею. Наказание самому мужчине – тяжкая и малопродуктивная работа: «в поте лица твоего будешь есть хлеб». Отныне деревья Эдемского сада не дадут пищу человеку, и вместо свободного созидательного труда ему предстоит суровая борьба за существование. Особенно хлестко эти слова должны были прозвучать в том мире, где не каждый день ели досыта, и где основным сельскохозяйственным инструментом была простая мотыга. До появления офисных работников оставались тысячелетия.

Но самое главное – люди теперь подвластны смерти. Нет, они не умерли сразу – и они, и их потомки, по свидетельству книги Бытия, жили неправдоподобно долго (Адам, например, 930 лет), но теперь, вдали от Бога и от рая, начинается их умирание. Богословы последующих веков будут спорить о том, как и почему грех Адама и Евы передался последующим поколениям людей. Библия не объясняет этого механизма, но лишь подтверждает: да, с тех пор люди периодически выбирают неповиновение Богу. История грехопадения – не просто факт далекого прошлого, она повторяется постоянно и в наших жизнях.

Перед тем как изгнать людей из рая, Бог одевает их в «кожаные одежды». Вполне возможно, что здесь имеется в виду не одежда в нашем понимании, а наши нынешние тела. Если так, то Эдем располагался в каком-то совершенно ином мире, а в этот мир человек попал уже после грехопадения. Мир, в котором мы живем, с самого начала оказался наполнен страданием и смертью. Его судьба неразрывна связана с той самой свободной волей, которой Бог одарил человека, и однажды этот мир должен быть искуплен и восстановлен в эдемском достоинстве. Как именно – об этом рассказано уже в Новом Завете, но до него предстоял долгий путь проб и ошибок, который мы сегодня называем Священной Историей, и книга Бытия – лишь самое ее начало.

Андрей Десницкий