Моисей (часть 2)

Заповеди о любви к Богу: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим» и о любви к человеку: «возлюби ближнего твоего, как самого себя» были разбросаны в Пятикнижии Моисея. Господь объединяет в одну заповеди о любви к Богу и ближнему и называет ее главнейшей. Это были фрагменты шестисот трех заповедей, кроме десяти основных.

Когда Господь пришел на землю и произнес эту заповедь, она уже не была чем-то новым. Некоторые фразы, этические нормы, примеры и даже притчи Нового Завета далеко не всегда являлись открытием. Это для нас много откровений, потому что мы не жили внутри той культуры. Очень похожие толкования, афоризмы и утверждения мы можем встретить в комментариях раввинов и учителей Израиля в конце первого века и до Рождества Христова.

Хотя заповедь не была чем-то новым, Господь говорит: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга», тем самым показывая, что все-таки он принес новую любовь. И мы в Новом Завете заповедь о любви к Богу и ближнему понимаем по-другому, углубленно. Мы уже знаем, что Бог есть любовь, что Бог возлюбил мир, что человек должен ответить Богу любовью на эту любовь. Причем любовь эта в христианстве жертвенная, агапа. А в Ветхом Завете, даже в высочайших прозрениях, вопрос о жертвенной любви Бога к человеку не стоял. Он имел ограниченное применение. Коротко говоря, «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим» означало «люби Его закон». Это, в общем-то, была задача. Почему? Потому что закон изначально формировался как завет, а не просто заповедь.

Большинство остальных заповедей формировались как запреты, за нарушение которых следовала чаще всего смертная казнь. Когда человеку говорили, что он должен возлюбить Бога, он обязан был сделать определенный духовный шаг, понять, что эти заповеди не прихоть Бога, а воспитательная мера для спасения Израиля, для особой израильской миссии в Древнем мире. Именно поэтому стояли слова «возлюби». (4:54)

Заповедь о том, что надо возлюбить ближнего как самого себя имела также весьма ограниченный смысл. Она означала следующее: возлюби израильтянина. Не случайно в Евангелии юноша спрашивает: «А кто мой ближний?» Господь рассказывает ему притчу о милосердном самаритянине, возводя его на другой уровень понимания. Дело в том, что ближним считался, во-первых, израильтянин, а во-вторых, добрый к тебе израильтянин. То есть тот, кто не сотворил сознательного зла против тебя. Это твой собрат по общеизраильскому делу. Вы вместе составляете одну духовно-этнографическую единицу — Израиль.

Отношение к врагу и пришельцу неоднозначное. Древнее религиозное представление о святости своего крова было следующим: пока враг на твоей территории — ты ему даешь кров, пищу, относишься к нему как к желанному гостю. С христианской точки зрения — это лицемерие. Но с ветхозаветной точки зрения — нет. От того, что ты проявляешь милосердие к врагу, ты не становишься его собратом, не прикипаешь к нему душой. За пределами твоего дома он продолжает быть врагом. Для сознания того времени это не было лицемерием.

В самый древний период существования Израиля только осознанные убийства считались убийствами. А если убийство невольное, ты все равно можешь опасаться мщения со стороны родственников убитого и имеешь право бежать. В таких случаях человек должен был бежать в специальное убежище. Раньше было много жертвенников по всему Израилю, особенно в пустыне. В первые века существования Израиля он должен добежать до жертвенника в этом городке-убежище и коснуться рукой жертвенника — тогда никто не имеет права тронуть его рукой, ибо он у жертвенника ищет защиты. А если убийство носило криминальный характер, то и от жертвенника его оттаскивали и убивали. (10:02)

Моральные вопросы регулировались так называемым золотым правилом нравственности, которое действовало не только в Израиле, но и по всему Востоку. Оно звучало в двух вариантах: положительном и отрицательном. И это правило было также перенесено и вспомянуто Господом в Новом Завете. Как ты хочешь, чтобы поступали с тобой, так и ты поступай с другими. Это был принцип равного энергетического воздаяния. Тебе вернется ровно столько добра, сколько ты сделаешь. Сколько ты сделаешь зла, столько тебе и вернется. Хотя это далеко не всегда действовало. Но основа была такая, так было проще понимать. Это была упрощенная схема. И сейчас люди думают, что зло обязательно возвратится, и добро возвратится, хотя иногда зло не просто возвращается, а приходит тогда, когда ты не делал зла, а добро часто, видимо, не возвращается. Эти вопросы волновали уже Иова, до него этот вопрос так не стоял. Легче было думать так: делай добро, и добро к тебе вернется. (11:25)

И надо сказать, что тот самый знаменитый принцип «око за око и зуб за зуб» не нес оправдания кровной мести. Он нес характер ограничения зла.

Замечу сразу: заповеди Нового Завета имеют своей целью уничтожение зла, а ветхозаветные несут лишь ограничение зла. «Око за око...» означает не то, что ты должен отомстить. Это обращение не ко мстящему, а к грешащему. Если ты собираешься вырвать око у кого-либо, знай, что так же поступят и с тобой. Это предупреждение о воздаянии за преступление. Причем воздаяние могло быть разным. Может быть, это будет вырывание ока или решение судебной инстанции, которая определит, что с тобой делать, как тебя наказать. Может быть, тебя накажет Бог, но накажет в земной жизни. Наказания не переносились на перспективу жизни в ином мире. Всё в земной жизни. Это воздаяние в земной жизни. И именно с этим связано то, что в Израиле был простой принцип наказания: либо штраф, либо, если это уже не помогает, смертная казнь. (13:17) Смертную казнь могли применять только в ветхозаветном теократическом обществе, где человек свято верил, что если в земной жизни кто-то отпал от Бога или оскорбил Его своим поведением, то жизни он недостоин. Вопрос о жизни после смерти остается без ответа. Это уже другие пути. Но жить на земле, в Израиле такой человек не может: его душа истребилась. Душа и жизнь были синонимами.  

Смертной казни придавался характер не отмщения, в нашем светском понимании, а наказания, назидания другим. Реальная смерть человека символизировала, что он, совершив определенный смертный грех,  умер, а мы, убив его, лишь зарегистрировали то, что он уже умер. Понимаете идею? Священная казнь. (14:50) Такое можно понять только внутри древнего теократического общества. Ни в светском обществе такое не имеет права быть, ни в христианском.

В христианском мире другой подход. В светском это превращается в попытку мести по отношению к преступнику. Оправдано это с библейской точки зрения может быть только в определенном типе отношений Бога и народа, на определенном историческом этапе. Поэтому пусть вас это не смущает. Тогда было так принято и иного способа люди не знали. Тюрем не было, исправительных учреждений не было: или штраф, или смерть. Так было в Израиле: или ты жив, или ты мертв. Конечно, есть черта, за которую нельзя переходить. Если ты перешел эту черту, ты умер. (16:10)

Законы Ветхого Завета

Законы Моисея разбросаны в книгах Исход, Левит, Числа, Второзаконие. В основном они собраны в Исходе и Второзаконии. Законы о рабах, об убийствах, о половых грехах, о ритуальной чистоте, о храме, праздниках, животных чистых и нечистых. Их шестьсот тринадцать вместе с десятью заповедями. Некоторые законы кажутся нам странными. Иногда это оттого, что мы не всё понимаем.

Так, один закон о рабах можно интерпретировать по-разному. (17:32) «Если купишь раба Еврея, пусть он работает шесть лет; а в седьмой пусть выйдет на волю даром. Если он пришел один, пусть один и выйдет. А если он женатый, пусть выйдет с ним и жена его. Если же господин его дал ему жену, и она родила ему сынов или дочерей, то жена и дети ее пусть останутся у господина ее, а он выйдет один. Но если раб скажет: «люблю господина моего, жену мою и детей моих; не пойду на волю», то пусть господин его приведет его пред богов, и поставит его к двери или к косяку, и проколет ему господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно.

Если кто продаст дочь свою в рабыни, то она не может выйти, как выходят рабы. Если она не угодна господину своему, и он не обручит ее, пусть позволит выкупить ее; а чужому народу продать ее не властен, когда сам пренебрег ее. Если он обручит ее сыну своему, пусть поступит с нею по праву дочерей. Если же другую возьмет за него, то она не должна лишаться пищи, одежды и супружеского сожития. А если он сих трех [вещей] не сделает для нее, пусть она отойдет даром, без выкупа». 

Рабство в ветхозаветном Израиле было в значительной степени ограничено. Это было больше рабство экономическое, нежели рабство личности. Так, Иаков находился  в рабстве у своего дяди, работая у него за жену и спасаясь от гнева своего брата. (19:20) До времени значительного римско-эллинского влияния на Израиль явного расслоения на богатых и на бедных людей не было.

То, что мы делаем на земле, лишь образ нашего труда для Царства Небесного. Это при том, что в Израиле значительной была ориентация на земное существование. В рабстве находились не только соплеменники, иудеи, но и захваченные иноплеменники.

К рабам-евреям было особенное отношение. Раб хоть и попал в вынужденную кабалу, тем не менее он твой духовный брат. Ряд законов утверждает, что это раб твой и работник, ты за него отвечаешь. То есть он не был вещью, как в Риме, но был зависимым человеком. Здесь идет речь об определенной социальной обязанности господина. В Древнем Израиле считалось, что если человек настолько обеднел, что ему пришлось пойти в рабство, значит, это результат его грешного поведения. (22:40) Считалось, что на земле бедствует грешный человек. Рабство на 7 лет было ему своеобразным наказанием. Так вот, если он женился, проходит время, и он выходит с женой. А если уже есть дети, господин не отпускает его жену и детей, потому что этот человек еще не может сам отвечать за их жизнь. Хочешь — у меня трудись, не хочешь — живи один, потому что ты их обречешь на нищенское существование.

Я рассказал сейчас одну из интерпретаций закона, принадлежащую Щедровицкому. Его концепция  состоит в том, чтобы придать Ветхому Завету сугубо христианские мотивы.

На самом деле неизвестно, почему так происходило. Мы видим, что был такой закон — не отпускали человека с женой или с детьми. Возможно, он прав, возможно нет. Это уже обычай достаточно древнего для нас времени. (24:24)

Есть, конечно, законы, которые до сих пор нам кажутся очень умными и правильными. Есть те, которые смущают нас, которые нам не нравятся.

Если кто продал в рабыни дочь, сестру, то их так просто на свободу не выпускают. Либо, если она не угодна господину своему и он не найдет кому ее обручить из ближних своих, то обязан ее продать, но не иноплеменнику. Ему должны заплатить выкуп. Если же она ему понравилась, то станет ему дочерью. Если не понравилась, все равно останется в доме и не должна быть лишена пищи, одежды и, что немаловажно, супружеского ложа. Любая женщина Израиля обязана была пройти через брачное ложе. Это, во-первых, обязательно в смысле деторождения, а во-вторых, в смысле тайного вхождения в завет с Богом через обрезанного мужа или господина. А если этого не произойдет с девушкой, отданной в рабыни за свои долги, отец отдает дочь свою  в рабство за эти долги. (26:13)

За умышленное убийство человек предавался смерти. А также за то, что ударил отца или мать, даже за то, что злословил отца или мать. Приносящий жертву богам должен быть истреблен. Ворожей также не оставляли в живых. Еще были половые грехи. Но это отдельная тема.

Вот законы о телесных повреждениях. «Когда ссорятся, и один человек ударит другого камнем или кулаком, и тот не умрет, но сляжет в постель, то, если он встанет и будет выходить из дома с помощью палки, ударивший его не будет повинен в смерти; только пусть заплатит за остановку в его работе и даст на лечение его. А если кто ударит раба своего или служанку свою палкою, и они умрут под рукою его, то он должен быть наказан. (При этом не говорится, что смертью наказан.) Но если они день или два дня переживут, то не должно наказывать его, ибо это его серебро. Когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она выкинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках; а если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб. Если кто раба своего ударит в глаз, или служанку свою в глаз, и повредит его: пусть отпустит их на волю за глаз; и если выбьет зуб рабу своему, или рабе своей, пусть отпустит их на волю за зуб. Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями и мяса его не есть; а хозяин вола не виноват; но если вол бодлив был и вчера и третьего дня, и хозяин его, быв извещен о сем, не стерег его, а он убил мужчину или женщину, то вола побить камнями, и хозяина его предать смерти». (28:44)

В этом случае, в отличие от убийства человека, возможен все-таки выкуп. В случае злоумышленного убийства человека выкуп невозможен. Вы начинаете уже давно догадываться, что некоторые пункты американского права взяты из Ветхого Завета.

Кстати, по поводу мяса взбесившегося вола. Его лучше не есть, потому что считалось, что перейдет на тебя безумие. (30:00)

За всё должно заплатить соответственно. Иногда и в четыре раза, и в пять раз больше. Скажем, кто украдет вола, пять волов заплатит за одного. А кто не может заплатить выкуп, того в рабство забирают.  

Законы о собственности и о рабах

Смысл их был в том, чтобы человек приучался ценить свою собственность и не покушаться на чужую. А в спорных случаях люди обращались к судьям. Сначала все дела судил Моисей, а потом он разделил эту обязанность между разными судьями, которые ему докладывали о своих делах. К ним тоже применялись определенные законы. Во-первых, судья должен был быть неподкупен, не жаден до даров богатых людей, потому что это смертный грех, не доверял лжесвидетелям, не судил по пустым слухам, чтобы бедному не потворствовал в его тяжбе. То есть бедность человека — как бы подрыв социалистической доктрины. Видится и другая грань этой проблемы, когда бедный использует свое униженное положение. (32:41)

Целый свод законов касался вопросов ритуальной чистоты и нечистоты. Прежде всего это был вопрос о ритуальной чистоте животных. В книге Левит, в частности в одиннадцатой главе, рассказывается о том, каких животных считать чистыми, каких нечистыми, потом во Второзаконии это всё повторяется. 

Очень запутанно описание того, что является чистым. Приведу пример: «Вот животные, которые можно вам есть из всего скота на земле: всякий скот, у которого раздвоены копыта и на копытах глубокий разрез, и который жует жвачку, ешьте; только сих не ешьте из жующих жвачку и имеющих раздвоенные копыта: верблюда, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены; нечист он для вас; и тушканчика, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены; нечист он для вас; и зайца, потому что он жует жвачку, но копыта у него не раздвоены; нечист он для вас; и свиньи, потому что копыта у нее раздвоены и на копытах разрез глубокий». (33:52) Здесь явная логическая несуразица: раздвоены, не раздвоены. Конечно, мы знаем, что и свиньи, и псы, и верблюд относились к нечистым животным. Однако это была в значительной степени условность: кого считать чистым и кого считать нечистым. Здесь вопрос стоял иначе: чистое животное — это животное, которое принято приносить в жертву. Нечистое животное — животное, которое не может быть жертвенным символом нашего отношения к Богу. Почему именно верблюд или свинья — это нечистое, а козел или овен —  пригодное животное? И ладно, когда брался, скажем, агнец без порока, но почему именно агнец, а не заяц?

Вопросы эти уходят в глубь веков, они могут быть связаны. Здесь есть две основные гипотезы. Первая заключается в том, что в этом сохранилось что-то древнее, еще Адамовы отголоски знания о сути животных. Так, в раю Адам нарекал имена животным, то есть постигал их суть. И, может быть, еще оттуда идет представление о том, что ряд животных обладает теми качествами, которые могут быть задействованы в богослужении, потому что животные эти, так сказать, участники ритуала заместительной жертвы. За мои грехи убивается животное, как символ моих грехов, которые уничтожаются.  

Это, кстати, не всё, что можно сказать, а одна из концепций, касающаяся жертв. В любом случае это какой-то символический посредник между человеком и Богом. Это жертва. Почему кошка, допустим, в народном сознании чистое животное, а собака нечистое? Откуда эти байки, что собаку христианину запрещено иметь у себя? Тоже какая-то народная традиция. Мы не знаем, откуда она идет. Тем не менее, есть люди, которым собаки ближе, другим ближе кошки.

Вторая версия  может быть связана с тем, что древний человек наблюдал, как вели себя животные. Одни представлялись ему гнусными. Ну, например, кошка, после того как свои дела сделает, обязательно их заметет, а собака почти никогда не заметает то, что делает. (38:35)

Некоторые ученые высказывают предположение, что определенная традиция могла быть связана с тем, что древние племена связывали себя символически с тем или иным животным. И считали своим животным, допустим, медведя, или оленя, или волка. Но как показывают сегодняшние исследования верующих ученых, эти символические изображения животных касаются религиозных аспектов. Эти животные были вовлечены в древнюю мифологию. Ничего определенного на этот счет сказать нельзя.  Мы только знаем, что традиционно в Древнем мире одни животные считались чистыми, а другие нечистыми. Это идет со времен Ноя. Однако чистота или нечистота проверялась следующим образом: чистое животное — то, которое может быть использовано в качестве жертвы, то есть быть посредником, определенным материалом при молитве или жертвенном служении Богу. (40:17)

Другой аспект чистоты или нечистоты касался вопросов жизни и смерти. Всякий труп был нечистым. Прикосновение к трупу означало нечистоту. Это очень интересный момент. Труп нечист почему? Потому что труп — зримое явление смерти. А смерть нечиста, ибо она дыхание дьявола. А помните ветхозаветную фразу: Бог смерти не сотворил? Смерть — это то, что не от Бога. Смерть — это то, что напоминает нам о небытии. Мертвое тело нечисто потому, что прикоснулось к зловонию небытия. Тело хоронили в Израиле, как и все древние хоронили, вы знаете, в знак будущего воскресения. Даже когда Израиль ничего не ведал о воскресении, он символически продолжал хоронить тело. Нигде, кроме Израиля, не было такого отношения к телу. Тот, кто прикоснулся к мертвому телу, нуждался в специальном ритуале очищения. (41:45) Смерть нечиста.

Следующий аспект нечистоты касался проказы. Проказа в Древнем мире была символом проклятия человека. Человек прокаженный гниет заживо. Это зримый знак отверженности, оторванности от Бога, отлучения и проклятия. Был еще другой знак отверженности — бездетность. Но бездетность, как мы видим в Ветхом Завете, в ряде случаев исправлялась по молитве. Проказа до пришествия Христова никогда не лечилась. 

Вспомните случай, когда десять прокаженных подходят к Господу. Он им говорит: «Пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились». Они все уходят, только один с полпути возвращается, прославляя Бога. Но он оказался не евреем, а самарянином. И Господь говорит: «Не десять ли очистились? где же девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника?» А они пошли дальше, показаться во свидетельство. В Ветхом Завете был специальный закон. Дело в том, что священники выполняли не только свои священнические, но и врачебные функции, касавшиеся не врачевания, а освидетельствования больного проказой. (43:30)

В пустыне человек часто болел разными кожными заболеваниями, у него появлялись сыпи и пятна. Если человек с характерными пятнами или сыпью подходил к священнику, тот его осматривал, фиксировал его состояние, служил определенные молебны, и через семь дней человек опять приходил на осмотр к священнику. Если это были пятна другой кожной болезни, то возносились благодарности Богу.

Через несколько таких визитов могло оказаться, что пятна всё больше и больше принимают характерный для проказы белесый оттенок. А потом становились темными, и человек гнил заживо. Если оказывалось, что он все-таки прокаженный, то должен был уйти из поселения, сесть на перепутье дорог, посыпать свою голову пеплом и соскребать с себя гной. В более позднее время эти люди объединялись в целые семьи прокаженных. Если им надо было проходить через ту или иную деревню, они должны были кричать, что идут прокаженные. И все разбегались в разные стороны. Если бы они не предупредили и кто-то прикоснулся к ним, их бы убили.

Кстати, не при любом прикосновении происходит заражение. Эта болезнь часто протекает непонятно. Неизвестно, от чего она возникает. Врачи до сих пор не умеют ее по-настоящему лечить. Могут только залечивать. В Древнем мире проказа вообще вызывала мистический ужас. Впервые за всю историю люди получили исцеление от проказы. Господь говорит: «Пойдите, покажитесь священникам», чтобы они зафиксировали в своих книгах, что произошел случай исцеления. Но это, конечно, горькая ирония, потому что никто до сих пор никогда человека от проказы не исцелял. Потому что среди исцелений Господа были такие, которые могли совершать врачи, а были такие, которые мог совершить только Христос. В том числе и воскрешение.

Проказа считалась знаком страшной нечистоты. Но если оказывалось, что это не проказа, а другая кожная болезнь, человек должен был совершить соответствующий ритуал очищения. Во всех случаях прикосновения к нечистому, кроме совершения жертвоприношения, человек обязательно должен был омыться освященной водой. Не в случае, когда он прокажен, а в случае, когда он сам прикасался к нечистым животным, к трупам и так далее.

Теперь еще один аспект ритуальной чистоты. Это аспект, касающийся физиологической нечистоты мужчин и женщин. Физиологическое семяизвержение мужчин и обычное женское кровотечение считались знаком нечистоты. Собственно говоря, идея эта идет опять же от осознания чистоты и святости брака и всего, что связано с тайной пола и с тайной брачного единения. Я вам рассказывал о том, что после грехопадения грех проник во всю природу человека, в том числе в брачные и в половые отношения. Поэтому всё, что касалось телесной нечистоты, для грубо мыслящего иудея было символом нечистоты душевной.

С христианской точки зрения, проявления физиологической нечистоты следует рассматривать как моменты, которые указывают на то, что наше тело несовершенно, болезненно, смертно. Но тогда смертности тела придавался прямой смысл. То есть это нечистота душевная, проявляющаяся через тело.

В христианстве есть традиция, что в нечистоте физиологической нельзя касаться икон, свечей, участвовать в таинствах. Но это ветхозаветное состояние должно преодолеваться другим состоянием. Мы спасены благодатью Божьей, и поэтому бывают тысячи случаев, когда ощущение собственной нечистоты отступает перед необходимостью принять святыню или участвовать в таинстве. Поэтому мы в христианстве относимся к этому просто. Да, в нечистоте лучше не прикасаться к святыне, но если существует смертельная или другая опасность, человека причащают, несмотря на нечистоту. Таким образом, в случае необходимости он вполне может быть в храме, и молиться, и петь, и воспевать Бога, ибо духовное наше преодолевает плотское.

Относиться сейчас к нечистоте в ветхозаветном понимании смешно. Это законнический подход, так нельзя действовать. Нельзя нечистоту физическую возводить в ранг душевной нечистоты, которую надо исповедовать. Бывает так, что на исповеди человек расскажет в десяти пунктах, как он в нечистоте касался икон, святынь, а то, что он, допустим, оскорбил кого-то или не заметил возникающих в семье проблем, остается за пределами его сознания. Для Нового Завета физиологическая нечистота не представляет такого значения, как в ветхозаветное время. Это лишь память. Как у нас есть память о субботе, у нас есть память о нечистоте. Но это лишь символ нечистоты душевной.

Не стоит оправдываться нечистотой, когда пропустила службу в храме. Наоборот, будь в храме, молись. Ради традиций не прикасайся к свечам, иконам, но пой, восхваляй Бога. Чистота Божья побеждает твою физиологическую нечистоту. Ветхозаветное отношение к нечистоте в наше время — ритуализм и законничество, с которым Господь нас учит бороться, начиная со времен Евангелия. Мы как раз с вами изучаем начало этого законничества и видим, что в первом воспитательном значении закон нес положительную информацию и оказывал положительное воздействие. Ведь народ в духовном отношении был младенцем. И это дитя нужно воспитывать. Для этого дан закон. Строгие, жесткие заповеди. Здесь нет речи о какой-то свободе в духе, нет. Это любовь к исполнению заповедей, строгая предначертанность того, что можно, что нельзя, но не сухой морализм конечно, все подкреплено авторитетом живого Бога, который дышит в каждой заповеди закона. (57:45)

Последнее, что мы вспомним, — заповеди, касающиеся половых согрешений. Главная мысль заключается в том, что всякая форма половых отношений предназначена для того, чтобы как можно полнее исполнилось обетование Аврааму, то есть чтобы родилось как можно больше детей. Ветхозаветный смысл брака в детях. Единственное назначение брака, с точки зрения ветхозаветных представлений, — это дети, чем больше детей, тем более осуществлен благодатный брак. Чем меньше детей, тем хуже. Нет ребенка — отверженность от Бога, отлученность, проклятость. Все формы отношений, которые способствуют семье, где много детей, позволительны и благословенны - жена, две жены, две жены и несколько наложниц и так далее. Ветхозаветный закон нигде не борется с двоеженством и с институтом наложниц в плане брачных и половых отношений. Но за внебрачные отношения грозила смерть. Мужеложство, скотоложство, лечь с матерью, женой твоего отца, кровосмешение. Кровосмешением считался не только брак с родными, но и брак с родными не по крови. Один из пророков восклицал: «Какой упадок в Израиле, отец и сын вместе ходят к одной женщине!» Та женщина даже не наложница, блудница. Но отец и сын смешиваются, смешивают семя с одной женщиной. Признак страшного упадка. Строгость отношения к половым грехам, и к половым извращениям особенно, была обусловлена одним — это мерзко перед Богом. Предостережением звучало: от этого не исполняется обетование Авраама о рождении детей. (1:00:55)

В одном ряду с этими грехами стоит так называемый грех Онана, онанизм. Но грех Онана являлся совсем не рукоблудием, а конкретным грехом. Онан не хотел восстанавливать семя своему покойному брату. У Онана умер брат, а он не хотел ложиться с женой своего старшего брата и изливал семя перед входом к ней, чтобы быть неспособным к соитию. За это Бог убил Онана. Так что по сути это совершенно другой грех — грех нежелания участвовать в законе восстановления семени. И вообще есть второй аспект — изливание семени на землю. Знаете, что это такое? Это отголосок древнего культа оплодотворения земли, символического изображения того, что человек участвует в культе, где небо оплодотворяет землю. В некоторых культах наоборот — земля небо. Но в основном земля — это мать, а небо — отец. То есть это одновременно и нежелание участвовать в браке, и пережиток такого даже не языческого, а скорее сатанинского культа.

Теперь что касается блудных грехов. Если человек ляжет с женщиной незамужней, девицей, он обязан на ней жениться. Если не хочет жениться, должен заплатить огромный выкуп. Многое может показаться нам забавным. Кстати, те же вещи касаются воровства. Если ты сражаешься с вором, подкопавшимся под твой дом ночью, и он умер в этот момент, то тебя судить не будут, а если это было днем, то тебя за это убьют. Днем ты видишь, как убить его, если надумал. А ночью ты мог случайно его стукнуть. И с блудом подобное... Если ты встретился с чужой женой и с ней лег, то оба побиваются камнями за грех прелюбодеяния. Но если это происходило, скажем, далеко от всех, в высокой траве, то мужчина побивался камнями, а женщина нет, ибо предполагалось, она могла кричать, а ее не слышали. (1:03:50)

Не все законы Пятикнижия — законы одного времени, они складывались постепенно. Иногда даже в законах находятся противоречия: то большая жестокость наказания, то меньшая. 

В целом половая мораль была обусловлена вопросами не христианского, а ветхозаветного отношения к браку. К сожалению, эти ветхозаветные отношения часто и сейчас культивируются в браке. Мол, брак нужен только для того, чтобы рождались дети. По сути дела это лишь один из двух основных мотивов в браке. Причем не первый, но выдается за первый. Основной мотив в браке напомнил сам Господь Иисус Христос. Слияние двоих в единую плоть перед лицом Бога, единение для совместного спасения и есть главная цель брака. Тот, кто не в браке спасается, а в монашестве например, спасается исходя из других принципов. А в браке человек спасается так — через единение двоих в единый организм. Мы узнаем в христианстве тайну малой церкви. И Господь не дает нового учения о браке в Новом Завете, а возвращает нас к райскому идеалу.

В Ветхом Завете идеал брака был отодвинут на второй план, ради ветхозаветной практической цели — размножения. (1:06:37)

В течение значительного периода ветхозаветной истории, а именно от выхода евреев из Египта до вавилонского плена, для иудеев в их религиозной жизни не существовала, или, скажем, была в значительной степени отодвинута на задний план тема бессмертия и будущей посмертной жизни. Уникальность ветхозаветной еврейской религии в большой степени определяется тем, что древний иудей учился выполнять волю Божью не за награду на небесах, а за благополучие на земле. (1:08:24)

Если не я буду счастлив (чувствуете, какой жертвенный момент!), то хотя бы мои потомки. У праведника, если он сам не увидит плоды своей праведности, до третьего, до седьмого поколения, у пророков до тысячного будут все счастливы и праведны. У отъявленного грешника до третьего поколения все прокляты. Эта мысль очень долго держалась, до поздних пророков: праведность и греховность переносятся на потомков, дети участвуют в добродетели или, наоборот, в отъявленной греховности родителей. При этом человек должен исполнить волю Божью, потому что он таким образом будет счастлив, только таким образом. Это счастье зримо будет с ним всегда.