Ветхозаветная святость. Краткий конспект

История — это место встречи Бога и человека. Оценка истории должна быть именно духовно-исторической.

Главный исторический урок, который можно извлечь из Ветхого Завета: забвение Бога для нас означает потерю защиты, потерю благодати. 

Смысл помещения книг в Библию не в том, чтобы рассказать, как жил Израиль, но показать, как жить нам. Хотя уже нет того Израиля и нет тех войн, но есть другой Израиль, в смысле Церковь, и есть другая битва.(7:20) 

Восьмая глава Первой книги Царств. Вы помните концепцию Книги Судей, которая в общем-то повторяется во всех книгах Царств. Это своеобразная историческая синусоида. Народ живет более-менее благополучно, забывает о Боге и впадает в язычество под влиянием окружающих народов. Сначала всё выглядит безобидно. Веселые празднества постепенно приводят к забвению Бога. Всем можно забыть Бога, но не Израилю. На Израиле это сразу сказывается — разъединение людей, внезапное нападение сильного врага, который порабощает. Война, почти полное поражение. Упадок, страдание, а в страдании почти платоновское припоминание о том, что у нас же есть Бог! Мы-то Божьи люди! Появляется благословенный человек, судья, вождь, который сплачивает верный остаток, малое стадо. Они совершают с Божьей помощью чудеса. И это происходило до последнего времени. Возьмите книги Маккавейские, там то же самое. Огромную сирийскую армию победили партизаны, которые ушли в горы. (10:38) 

В ветхозаветном сознании просьба народа о царе воспринималась как грех. Царь нам не нужен, у нас один Царь — Небесный.

Как мыслилось управление Израилем? Как теократия. То есть непосредственно народом правит Бог, а не царь. Только Бог. (14:28)  А как узнать, каким образом Бог правит? Одна линия  — законодатель. Другая линия — пророк, третья — вождь. Но всегда должен быть законодатель. Самуил был и пророком, и вождем, управляющим народом. Логично было бы думать, что при теократии духовное в идеале своем устройство вполне применимо к малому народу. Господь на это отвечает так: не Я им нужен, им нужен царь, то есть Я как Царь им не нужен.

Если мы прославляем и исповедуем Христа как Богочеловека, то смело можно сказать, что царь в Египте, в Вавилонии, во всех цивилизациях был наоборот — человекобогом.  Царь — двухприродное существо, он, с одной стороны, человек, а с другой стороны — бог. Поэтому обеспокоенность Божья звучит здесь неспроста. Цари были не просто администраторами или военными вождями, а это люди, осознающие сами себя богами. 

Опасность была в том, что царь заслонит собою Бога. То есть царь воспринимался как атрибут чуждого Израилю сознания.

Язычество — это не доизраильская вера, не дохристианская вера, это вариант отпадения от веры. 

История религии печальна — она есть история постепенного Адамового забвения рая.

Например, допотопное человечество. Один только Ной знает и слышит Бога. Потомки Ноя строят Вавилонскую башню. Грех сидит так глубоко, что потопом его не смоешь. Пророчество: Я приду и приму крест за них. Вот тогда можно будет их спасти. А потопом — бесполезно.

Израиль постепенно пришел к единобожию.

Бывало, что в крупных цивилизациях люди делили божество на многих богов, а израильское племя отнюдь не поражало цивилизованностью. Но израильтяне веровали в Единого Бога.

Наше знание о Боге — результат Его откровения о Себе, Он нам сказал о Себе. А не мы придумали факты о Нем.

Ложный образ Бога — целая история внеизраильских народов.

Моисей, прежде чем вывести иудеев из Израиля, научился всей египетской мудрости. Но ведь не орошению полей водами Нила он научился. Мудрость египетская — это прежде всего египетские представления о Боге и о человеке. Сегодняшние исследования египетской религии нам говорят о том, что она ни в коем случае не была язычеством, язычество в ней было, но на высоком уровне там было знание о Боге, и это знание Моисей вынес оттуда.

Библия нам говорит о том, что мы имеем непрерывную линию богопочитания. Это богопочитание не было семейным или же наследственным. А, можно сказать, вдохновенным, по чину Мелхиседека.

Язычество — это сфера религиозного народного бескультурья.

Уже в дохристианских религиях есть память об Откровении. Память о том, что придет Христос — и спасет.

Посмотрите, чем расписаны римские катакомбы? Птица Феникс, Орфей, Христос изображен в виде Орфея. Христос — новый Орфей. А это христиане рисуют первые. Что сделал Орфей? Вывел из ада Эвридику, но оглянулся и попал обратно. Христос нас выводит из ада, но уже навсегда. Образ Орфея — языческий? Нет. Древнерелигиозный. Это память о будущем. Воспоминание о втором пришествии. Птица Феникс очень часто была христианским символом. Это древнерелигиозный символ возрождающейся, воскрешающей птицы. Вечный образ того, что Бог победит.

Надо разделять две вещи: древнюю религиозность и язычество.

Древних религий уже нет, нет Осириса, нет Таммуза, а язычество есть по сей день.

Иудеи сначала воспринимали Яхве НЕ как вселенского Бога, а как Бога, который им помогает идти по пустыне. Они всегда веровали в Единого Бога. Но воспринимали Его по-разному: у вавилонян есть бог, у ассирийцев есть бог, у египтян есть бог и у нас есть Бог — наш Бог сильнее, Он истинен. Потом этот мотив усилился, он звучал так: их боги ничто, только наш Бог. А после — только наш Бог есть Бог. Потом благодаря пророкам это национальное сознание расширилось. Бог наш есть не только наш, но как бы племенной, Бог нашего племени, а есть вообще Бог. О чудо, нам, недостойным, Яхве говорит, нам открыто знание о Боге Всевышнем, Он вообще Бог, Он не только Бог нашего места, все остальные боги мертвые, но наш Бог есть не только наш Бог, он вообще Бог. Оказывается, нам открыто знание о том же Боге, о котором было открыто первому Адаму. Других богов нет. Не для тебя нет, а их вообще нет. И если ты им служишь, значит, ты служишь пустоте, значит, ты умер — только в Боге жизнь.