Притчи Соломона: ключ к пониманию книги

Царствование Соломона, не считая последних лет его жизни, было замечательным. Только при двух царях, при Давиде и при Соломоне, был Израиль. Это был действительно расцвет. В конце своей жизни Соломон потерял духовную бдительность и, увлекшись молодыми своими наложницами и женами, постепенно воспринял от них их языческие обычаи. Именно в этом автор Книги Царств видит причину того, что после Соломона среди детей его началась междоусобная война — и царство Израильское постепенно пришло к разделению на две части.

Соломон был известен как мудрый царь. Библия лишь частично сохранила память о его мудрости. В израильской традиции существуют свидетельства о различных случаях, когда Соломон разрешал те или иные сложные ситуации. Например, знаменитый случай, когда к Соломону пришли две женщины и попросили им помочь. Каждая из них говорила, что живой младенец ее, а погиб у другой. Тогда Соломон велел разрубить этого младенца на две части — и одна из женщин закричала: «Рубите, пусть не достанется ни ей ни мне». (1:55)

Я хотел бы рассказать один анекдот, который говорит о том, что эти идеи до сих пор популярны и Соломона помнят даже в светском мире. Анекдот такой. Однажды пришли к Соломону две немолодые женщины и привели юношу. Одна стала кричать, что он обещал жениться на ее дочери, а другая говорила, что нет, на ее. Соломон сказал: "Разрубите этого молодого человека пополам, пусть каждой достанется половина". Тогда одна женщина сказала, что нет, пусть лучше целиком достанется ей. А другая согласилась: пусть рубят его пополам. И тогда Соломон сказал, чтобы отдали второй женщине, потому что это настоящая теща.

Ну а теперь вернемся к Книге Притчей. Кстати, в них тоже много юмора. Чего стоит такое утверждение: что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и безрассудная.

Книга Притчей Соломоновых содержит в себе большое количество изречений. Притчи Соломоновы — это просто афоризмы. Вначале мы встречаем повествование об этих афоризмах, которые произносятся от лица как будто очень мудрого отца или очень мудрой матери. Они так и начинаются: «Слушай, сын мой, наставление отца твоего и не отвергай завета матери твоей, потому что это прекрасный венок для головы твоей и украшение для шеи твоей». Всё, что будет сказано далее, мы должны выслушать и воспринять, потому что это опыт наших родителей, которые знают больше нас. Опираясь на авторитет своего возраста и знание жизни, они учат тому, что в этой жизни мудро, а что глупо. И эти притчи являют нам пример мудрости и глупости человеческой. Это первое, что можно увидеть в произведении. (4:33)

Третья глава. «Милость и истина да не оставляют тебя; обвяжи ими шею твою, напиши их на скрижали сердца твоего, и обретешь милость и благоволение в очах Бога и людей». Видите, древнего автора волнует вопрос сочетания, соединения двух разных принципов — милости и истины. В дальнейшем этот вопрос будет обсуждаться в католическом богословии, справедлив Бог или милосерден, так, как будто это богословие забудет пророчество о том, что в Мессии милость и истина встретились. Правда и мир облобызались.  

«Наказания Господня, сын мой, не отвергай, и не тяготись обличением Его; ибо кого любит Господь, того наказывает, и благоволит к тому, как отец к сыну своему». 

В этой притче показано, что наказание Господне не есть какая-то кара, а есть воспитательное научение. Заодно мы начинаем подмечать, что тон притч совершенно не похож на тон закона Моисеева и не похоже ощущение Бога в этих двух частях Ветхого Завета. «Не отказывай в благодеянии нуждающемуся, когда рука твоя в силе сделать его. Не говори другу твоему: «пойди и приди опять, и завтра я дам», когда ты имеешь при себе. [Ибо ты не знаешь, что́ родит грядущий день.] Не замышляй против ближнего твоего зла, когда он без опасения живет с тобою. Не ссорься с человеком без причины, когда он не сделал зла тебе».

В четвертой главе: «Стезя праведных — как светило лучезарное, которое более и более светлеет до полного дня. Путь же беззаконных — как тьма. Они не знают, обо что споткнутся». Видите: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых». Эта фраза — рефрен всей Книги Притчей, которая разделяет два пути: путь мудрого человека и путь глупого.

Пятая глава. Много места, кстати говоря, в Книге Притчей уделено браку, добродетельной жене и факту измены с блудницей, в каком-то смысле даже слишком много. Мы к этому потом вернемся. «Сын мой! внимай мудрости моей, и приклони ухо твое к разуму моему, чтобы соблюсти рассудительность, и чтобы уста твои сохранили знание. [Не внимай льстивой женщине.] Ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый; ноги ее нисходят к смерти, стопы ее достигают преисподней. Если бы ты захотел постигнуть стезю жизни ее, то пути ее непостоянны, и ты не узнаешь их. Итак, дети, слушайте меня, и не отступайте от слов уст моих. Держи дальше от нее путь твой, и не подходи близко к дверям дома ее, чтобы здоровья твоего не отдать другим и лет твоих мучителю; чтобы не насыщались силою твоею чужие, и труды твои не были для чужого дома. И ты будешь стонать после, когда плоть твоя и тело твое будут истощены, — и скажешь: «зачем я ненавидел наставление, и сердце мое пренебрегало обличением». (8:36)

Вместе с обычным нравственным уроком и предостережением от блудодеяния отметим для себя некий преувеличенный пафос этого предостережения как альтернативы блуда брачной жизни. «Пей воду из твоего водоема и текущую из твоего колодезя. Пусть не разливаются источники твои по улице, потоки вод — по площадям; пусть они будут принадлежать тебе одному, а не чужим с тобою. Источник твой да будет благословен; и утешайся женою юности твоей, любезною ланию и прекрасною серною; груди ее да упояют тебя во всякое время, любовию ее услаждайся постоянно. И для чего тебе, сын мой, увлекаться постороннею и обнимать груди чужой? Ибо пред очами Господа пути человека, и Он измеряет все стези его. Беззаконного уловляют собственные беззакония его, и в узах греха своего он содержится. Он умирает без наставления, и от множества безумия своего теряется». (9:45)

В шестой главе, предостерегая от лени, автор приводит обычные природные примеры. «Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его, и будь мудрым. Нет у него ни начальника, ни приставника, ни повелителя; но он заготовляет летом хлеб свой, собирает во время жатвы пищу свою. [Или пойди к пчеле и познай, как она трудолюбива, какую почтенную работу она производит; ее труды употребляют во здравие и цари и простолюдины; любима же она всеми и славна; хотя силою она слаба, но мудростью почтена.] Доколе ты, ленивец, будешь спать?»

Читая эти строчки про пчелу, мы вспоминаем одноименную книжечку, которая в советское время была популярна. Своеобразный такой благочестивый старец рассказывает о приезде лектора-атеиста в двадцатые годы в какую-то деревню, где его посрамил простой деревенский пчеловод, который на примере пчелки опроверг его научные доводы и обратил его в веру. Кое-кто из вас, наверное, читал это замечательное произведение. Уж лучше к вере, дорогие мои, приходить через такие примеры, чем через двузначную диагностику кармы Лазарева или что-нибудь в этом роде, потому что люди приходят к вере через это, но шлейф от всяких этих компотов кармических остается надолго. А если кому-то нужно что-то более интеллектуальное, пусть читают, например, "Диалоги" Свенцицкого.

Предостережение от коварства также звучит в шестой главе. «Человек лукавый, человек нечестивый ходит со лживыми устами, мигает глазами своими, — обратите внимание: своими, — говорит ногами своими, — то есть по походке можно догадаться, — дает знаки пальцами своими; коварство в сердце его; он умышляет зло во всякое время, сеет раздоры. За то внезапно придет погибель его, вдруг будет разбит — без исцеления. Вот шесть, что́ ненавидит Господь, даже семь, что́ мерзость душе Его: глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную, сердце, кующее злые замыслы, ноги, быстро бегущие к злодейству, лжесвидетель, наговаривающий ложь и посевающий раздор между братьями». (12:40)

Седьмая глава: «Вот, однажды смотрел я в окно дома моего, сквозь решетку мою, и увидел среди неопытных, заметил между молодыми людьми неразумного юношу, переходившего площадь близ угла ее и шедшего по дороге к дому ее, в сумерки, в вечер дня, в ночной темноте и во мраке. И вот — навстречу к нему женщина, в наряде блудницы, с коварным сердцем, шумливая и необузданная; ноги ее не живут в доме ее; то на улице, то на площадях, и у каждого угла строит она ковы. Она схватила его, целовала его (Складывается впечатление, что он сам вроде ни при чем, и это не случайно.) и с бесстыдным лицем говорила ему: «мирная жертва у меня: сегодня я совершила обеты мои; поэтому и вышла навстречу тебе, чтобы отыскать тебя, и — нашла тебя. (В общем-то блудницы так не разговаривают — "мирная жертва" и т. д. Вроде, как говорится, и то, и не то). Коврами я убрала постель мою, разноцветными тканями Египетскими; спальню мою надушила смирною, алоем и корицею. Зайди, будем упиваться нежностями до утра, насладимся любовию; потому что мужа нет дома; он отправился в дальнюю дорогу; кошелек серебра взял с собою; придет домой ко дню полнолуния". Множеством ласковых слов она увлекла его, мягкостию уст своих овладела им. Тотчас он пошел за нею, как вол идет на убой, [и как пес — на цепь,] и как олень — на выстрел, доколе стрела не пронзит печени его; как птичка кидается в силки, и не знает, что они — на погибель ее. Итак, дети, слушайте меня, и внимайте словам уст моих. Да не уклоняется сердце твое на пути ее, не блуждай по стезям ее, потому что многих повергла она ранеными, и много сильных убиты ею: дом ее — пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти". (14:48)

Десятая глава: «Не доставляют пользы сокровища неправедные, правда же избавляет от смерти. Не допустит Господь терпеть голод душе праведного, стяжание же нечестивых исторгнет. Ленивая рука делает бедным, а рука прилежных обогащает. (Мы поговорим еще об этих моментах, связанных с праведной жизнью, с бессмертием в следующий раз. Я пока не очень акцентирую на этом внимание.)  Собирающий во время лета — сын разумный, спящий же во время жатвы — сын беспутный. ...Ненависть возбуждает раздоры, но любовь покрывает все грехи. (Это было сказано еще в Ветхом Завете.) ...Имущество богатого — крепкий город его, беда для бедных — скудость их. Труды праведного — к жизни, успех нечестивого — ко греху. ...Благословение Господне — оно обогащает, и печали с собою не приносит. ...При многословии не миновать греха, а сдерживающий уста свои — разумен. ...Праведник, умирая, оставляет сожаление, но внезапна и радостна бывает погибель нечестивого. Кто теснит бедного, тот хулит Творца его; чтущий же Его благотворит нуждающемуся».

В четырнадцатой главе, при сравнении путей богатого и бедного, мы встречаем обычное наше библейское и в частности христианское представление о том, что богатство портит человека, а бедного надо милосердствовать. Но эти моменты не главные для ветхозаветного человека в отношении к богатству. Главным оказывается удивительный принцип мер. Почему нужно вводить этот принцип? Потому что богатство, с одной стороны, — благословение Господне. С другой стороны, вы видели, что обогащает именно благословение Господне, а не, скажем, количество имущества. Бедность — это беда для человека, бедному надо благотворить. Так как же вообще относиться к имуществу? Позже, в тридцатой главе, мы читаем следующую удивительную фразу, это обращение к Богу: "Двух вещей я прошу у Тебя, не откажи мне, прежде нежели я умру: суету и ложь удали от меня, нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, дабы, пресытившись, я не отрекся Тебя и не сказал: «кто Господь?» и чтобы, обеднев, не стал красть и употреблять имя Бога моего всуе".

Это к нашему разговору о милосердии на апологетике. Одно дело наше отношение к тому человеку, а другое дело его отношение, что он жизнь свою погубил, душу свою. Хотя каждую минуту произносит: «Подайте Христа ради». (18:48) Такое употребление имени Божьего — всуе. В большинстве случаев эти люди могут работать и приносить пользу себе, другим, той же Церкви. «Суету и ложь удали от меня». В глобальной нашей суете мы часто теряем чувство различения людей. Милость и истина пусть обвязывают шею. Милость и истина. Не одна только милость. Это два друг друга контролирующих понятия, если хотите — мозга и души, мозга и сердца. Милость должно испытывать сердце, но голову тоже надо иметь, трезвение, бодрствование, памятование.

Те, кто в христианских житиях всё отдавал, должны были всё это иметь, для того чтобы отдать, чтобы подвиг состоялся. Допустим, чтобы взять на себя подвиг нищенствования, надо сложиться, в том числе и культурно, в той среде, в которой ты имел, владел имуществом. Тогда для тебя это будет действительно подвиг. (20:19)

Сама по себе бедность является не подвигом, а бедой. Чтобы добровольная бедность стала подвигом, для этого надо что-то иметь. То есть ты благословенно трудился, но вдруг тебя посетило вдохновение Божие. В этот момент ты понял, что теперь, на новом уровне твоего бытия, — это образ жизни. Образ жизни, где ты реализуешься через владение имуществом, больше тебя не удовлетворяет. Ты принимаешь другой образ жизни, например странствования. Опять же, странствование — не просто скитание, нищенствование и юродство. А странствование нужно для того, чтобы проповедовать Слово Божье, милосердие, ведь ты переходишь в другую сферу жизни, то есть это для тебя движение, это для тебя возрастание. (21:58)

Пятнадцатая глава. Приход к бедности как подвиг. Добровольный. Не всякое юродство есть подвиг. Юродством могла называться психическая ненормальность или игра в эту ненормальность. А прославлялось юродство Христа ради, не на словах Христа ради, а по духу Христа ради. Взять на себя добровольный подвиг юродства — в каком-то смысле продолжение древнееврейского пророческого служения. Взять на себя личину необычного, ненормального, внутренне прекрасно всё зная и чувствуя. Почему надо было брать на себя такой подвиг? Больше внимания. Не слушают больше проповедников, не слушают официоз, никого не слушают. А вот на такого человека обратят внимание, испугаются или задумаются. Яркий пример — Иван Грозный: он не боялся никого, кроме юродивых. А однажды юродивый спас Новгород.

«Лучше немногое при страхе Господнем, нежели большое сокровище, и при нем тревога. Лучше блюдо зелени, и при нем любовь, нежели откормленный бык, и при нем ненависть. ...Предай Господу дела твои, и предприятия твои совершатся. ...Мерзость для царей — дело беззаконное, потому что правдою утверждается престол». Вот вам ответ о прочности престола.   

Когда престол прочен? Когда он утвержден правдой. «Лучше смиряться духом с кроткими, нежели разделять добычу с гордыми». 

Вспоминается выражение святителя Иоанна Златоуста, что если в одну колесницу впрячь грех и смирение, а в другую добродетель и гордыню, то первая повозка добежит быстрее. 

«Кто ведет дело разумно, тот найдет благо, и кто надеется на Господа, тот блажен». Я бы хотел обратить внимание на следующую вещь: на заповеди блаженства в Новом Завете. На самом деле никакие это не заповеди, потому что это невозможно исполнить как какое-то распоряжение. Какое же это распоряжение? Это констатация факта. Это перечисление черт христианина. Каким должен быть христианин? Нищим духом. А если будешь милосерден, тогда будешь помилован.

В свое время, когда я преподавал в школе, провел опрос об этих заповедях. Что это такое, как трактовать смысл этих заповедей: блажен нищий духом, блажен плачущий? Большинство из них неправильно это поняли. Блажен, кто верует, легко ему и так далее. Что интересно: они понимали слово «блаженный» как прилагательное. Блаженные, нищие духом, ибо есть Царство Небесное... То есть они понимали это не в смысле того, что если вы нищие духом, то вы блаженны. Они говорили, что есть такие блаженные, которые нищие духом. (27:11) Почему-то они все еще «блаженные» писали. На конце «е». Они так это слышали. Не блажен, а блаженные. А здесь, в Ветхом Завете, мы ясно это видим, да? Кто надеется на Господа, тот блажен. Человек не бывает блажен сам по себе, просто он такой благой и добрый. Блаженный — в смысле не в себе, странный. Нет. Блаженным человек становится от благости, понимаете? От благости — и тогда он блажен. Вот кто надеется на Господа, тот блажен. (28:01)

Человек, который чист сердцем, способен терпеть изгнания за правду, алчет правды и праведности, умеет плакать о грехах, кроток и нищ духом, милосерден, миротворец. (О нищете духовной позже вам, в связи с темой ветхозаветной, расскажу.) Если человек такой, тогда он действительно на пути к Царству Божьему. Ибо, впитав такие качества, он ощутил благодать Божью и стал блажен. То есть блаженство оказывается состоянием человека, который впитал в себя или явил такие качества. Святой Иоанн Златоуст, комментируя это место, говорит, что невозможно исполнять эти заповеди как заповеди, неверно понимать, что кто-то там должен быть чист сердцем, а кто-то должен быть милосердным. Милосердие без чистоты сердечной не является достаточным для Царства Божьего. То есть, как бы сейчас мы сказали, — комплексно, в полноте своей человек должен обладать этими девятью перечисленными качествами. (29:56)

Семнадцатая глава: «Лучше кусок сухого хлеба, и с ним мир, нежели дом, полный заколотого скота, с раздором. ...Плавильня — для серебра, и горнило — для золота, а сердца испытывает Господь. ...На разумного сильнее действует выговор, нежели на глупого сто ударов. ...Кто за добро воздает злом, от дома того не отойдет зло. ...Леность погружает в сонливость, и нерадивая душа будет терпеть голод. ...Благотворящий бедному дает взаймы Господу; и Он воздаст ему за благодеяние его. ...Ленивый опускает руку свою в чашу, и не хочет донесть ее до рта своего». Определенные темы повторяются. По-другому. «Вино — глумливо, сикера — буйна; и всякий, увлекающийся ими, неразумен. ...Кто может сказать: «я очистил мое сердце, я чист от греха моего»? ...Не люби спать, чтобы тебе не обеднеть; держи открытыми глаза твои, и будешь досыта есть хлеб». 

Мы встречаем в этой же двадцатой главе фразу, которая нам показывает, что в определенном смысле притчи ушли далеко от закона Господнего. Вы помните закон Моисеев в отношении зла и платы за зло. И вот что говорит автор притчи: «Не говори: «я отплачу за зло»; предоставь Господу, и Он сохранит тебя». (Развитие этой темы увидим чуть позже.) Еще интересное наблюдение. «Слава юношей — сила их, а украшение стариков — седина. ...Лучше жить в углу на кровле, нежели со сварливою женою в пространном доме. ...Коня приготовляют на день битвы, но победа — от Господа. ...Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состареет». Это уже главы двадцать первая и двадцать вторая. В двадцать третьей главе: «Не вкушай пищи у человека завистливого и не прельщайся лакомыми яствами его. ...Кусок, который ты съел, изблюешь, и добрые слова твои ты потратишь напрасно. В уши глупого не говори, потому что он презрит разумные слова твои». Очень важное замечание: «Не передвигай межи давней, и на поля сирот не заходи; потому что Защитник их силен; Он вступится в дело их с тобою». Насчет сирот ясно. Эта фраза повторяется еще в другом месте: «Не передвигай межи давней, которую провели отцы твои». Это был очень важный принцип. Вы помните, это в законе мы еще читали. Может быть, это даже в каком-то смысле решение проблем границ в наше время: а когда-то это была наша земля, а когда-то это была... Это приводит к бесконечным войнам. (33:57)

«Не смотри на вино, как оно краснеет, как оно искрится в чаше, как оно ухаживается ровно; впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид; глаза твои будут смотреть на чужих жен, и сердце твое заговорит развратное; и ты будешь, как спящий среди моря и как спящий на верху мачты». Надо сказать, что подобного рода наблюдения, как и многие мудрые наставления, не являются уникальными вообще для еврейской мудрости. Что-то подобное было всегда, и все народы это замечали. 

Вспоминается древняя притча, которая известна в мире как притча буддийская, но она в каком-то смысле универсальная и перекликается с тем, что мы только что прочитали. Некий монах однажды шел по улице, и знатная госпожа попросила его зайти во двор и помочь ей поднять тяжелый стол по лестнице в дом. Он, движимый милосердием, взял этот тяжелый стол, внес к ней в дом, а она в это время его заперла, оставила слуг снаружи и сказала, что не выпустит его, пока он не исполнит одно из трех ее желаний: либо выпьет вина, либо съест мясное, либо останется с ней на ночь. Монах, зная о том, что есть животную пищу в буддийской традиции — страшный грех, решил выбрать вино. И, выпив вино, совершил и первое, и второе, и третье. То есть везде подмечено, у очень многих народов, что вино обладает двойственным действием. С одной стороны, оно улучшает настроение, а с другой стороны, доводит человека до забвения своего статуса, трезвого видения себя перед Богом. (36:40)

Двадцать четвертая глава. Напоминающая притчу Господню об основании дома притча Соломона о разных основаниях, которые мы строим в доме. «Если ты в день бедствия оказался слабым, то бедна сила твоя». То есть ненадежен материал. Дальше: «Не радуйся, когда упадет враг твой, и да не веселится сердце твое, когда он споткнется; иначе, увидит Господь, и неугодно будет это в очах Его, и Он отвратит от него гнев Свой. Не негодуй на злодеев и не завидуй нечестивым: потому что злой не имеет будущности, — светильник нечестивых угаснет». То есть ты сам можешь стать из-за этого злодеем и войти в их участь. Что интересно, в законе ведь сказано было: поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Правильно? И вдруг притча в двадцать четвертой главе говорит: «Не говори: «как он поступил со мною, так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его». Это выльется, выкристаллизуется в знаменитую фразу, от имени Господа произнесенную пророческую фразу: «Мне отмщение, Я воздам». Здесь, чтобы правильно ее понять, надо интонационно ставить ударение на слово «Мне». Мне, говорит Господь, отмщение. Мне предстоит отмщение. Я воздам. Не ты. Это не твое дело. Вот так этот вопрос решается. Это мое — судить, спасать и то, что вы, люди, называете мстить. Это мне отмщение. А неправильно понимают, потому что говорят: «Мне отмщение», то есть отомстить Богу странно. А это славянская форма. Мне предстоит. Не мне отмстить, а мне предстоит отмщение. 

Двадцать пятая глава. «Не учащай входить в дом друга твоего, чтобы он не наскучил тобою и не возненавидел тебя. ...Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напой его водою: ибо, делая сие, ты собираешь горящие угли на голову его, и Господь воздаст тебе». Интересно, что эту фразу один к одному повторит апостол Павел. Речь идет не о нашем ожидании, чтобы собрать горящие угли на чужую голову, а о нашем правильном поведении в ситуации вражды. (39:20)

Если тот, кого ты считаешь своим врагом, к тебе проявляет милосердие, а ты не изменился, не покаялся и не примирился, то ты безнадежен. И значит, ты своим отказом от примирения и любви, в осознании Божественного, конечно, присутствия, действительно собираешь на свою голову горящие угли. То есть ты отгоняешь от себя благодать Божью, благодать примирения, благодать прощения. 

Двадцать шестая глава. «Как снег летом и дождь во время жатвы — так честь неприлична глупому». Вот интересное также место, которое очень важно для некоторых людей. «Как воробей вспорхнет, как ласточка улетит, так незаслуженное проклятие не сбудется». Это к тем, кто боится всяких сглазов, разговоров, плохих слов и так далее. «Как пес возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою».

Двадцать седьмая глава. «Искренни укоризны от любящего, и лживы поцелуи ненавидящего. ...Толки глупого в ступе пестом вместе с зерном, не отделится от него глупость его». 

Двадцать девятая глава. «Многие ищут благосклонного лица правителя, но судьба человека — от Господа. ...Всякое слово Бога чисто (а это предупреждение преподавателям Библии); Он — щит уповающим на Него. Не прибавляй к словам Его, чтоб Он не обличил тебя, и ты не оказался лжецом». Там же и позже рассуждение о богатстве и бедности. Это уже тридцатую главу я процитировал. В этой же главе: «От трех трясется земля, четырех она не может носить: раба, когда он делается царем; глупого, когда он досыта ест хлеб; позорную женщину, когда она выходит замуж, и служанку, когда она занимает место госпожи своей». Эти моменты могут восприниматься только в контексте историческом, как это было тогда. Позорная женщина — в данном случае блудница — хочет браком прикрыть свое блудодействие. 

Продолжим о  концепции.  Пути глупого и пути мудрого. Они здесь описываются несколько странно. Глупый человек… Мы читаем о глупом человеке и даже немного можем улыбнуться. Дурак, глупый человек. Мудрый человек, умный человек — как интересно. Почему такое противопоставление? Начинаем понимать, что в этой книге глупый человек — это не тот, который чего-то не понимает, а это грешный человек. А мудрый, умный человек — это праведный человек. То есть здесь, наверное, основание святоотеческого понимания: искать правду — значит искать праведность. Правда, праведность. Почему так назван праведный и неправедный человек — умным и глупым? Здесь как будто бы имеется обратный ход. Если бы ты действительно знал жизнь, ты бы понял, что быть праведным — это мудро. В перспективе всей жизни. А быть грешным глупо. Потому что кому ты вредишь? Только себе. Ты думаешь всем навредить, а вредишь себе. Вот так здесь ставится вопрос. Он может очень интересно интерпретироваться и в христианском сознании. Почему? Потому что, в конце концов, христианин должен понять, что грешить глупо. А не запрещено. (44:10)

То есть в принципе здесь идет апелляция к более высокому сознанию, чем сознание законническое. И вообще, мы видим в этой книге значительный шаг вперед по сравнению с законом. Вот, например, рассуждения о том, что ты должен чувствовать, как ты должен мыслить. Этого же не может быть в законе, там только была десятая заповедь: не пожелай чужого. Но всё равно это желание должно было, видимо, проявляться в каких-то действиях, а здесь анализируются мысли твои, побуждения, поступки, которые вообще вроде бы нельзя назвать нравственными или безнравственными. Как, например, относиться к друзьям или как вести себя у кого-то в гостях? Это же не может быть проблемами нравственными, в смысле — проблемами закона. Что Бог благословил, что не благословил? Тысячи ситуаций поведенческих, этических. Как себя вести в том или ином случае? Оказывается, во всякой ситуации можно совершить свой нравственный выбор и действительно держаться Господней линии, чтобы явить или чтобы стяжать мудрость. (45:23)

На первом уровне нашего постижения в этой книге мудрость, хокма, которая предстает как удивительное качество души, необходимое любому человеку, не обязательно даже верующему. Это сочетание опыта жизни и нравственной его оценки. В одном изречении написано, что мудрость старых есть их старость. Это к тому, что уважать возраст и уважать старшего можно за мудрость. А истинное старчествование, истинная старость, уже в Ветхом Завете подмечено, связана не с возрастом, а с умением обрести мудрость и явить эту мудрость другим. И вот мудрость эта на первом этапе. На первом уровне мы узнаем, что мудрость — это на самом деле синоним не большого ума, а нравственной оценки опыта, который дает ум, жизненный опыт. То есть интеллект плюс нравственность — это есть мудрость. Кто такой умный человек? Человек, который знает, как поступить, у которого, может быть, развит интеллект, который знает, как себя вести, образованный. Ну, это еще не мудрость, а больше информированность. Но эта информированность должна накладываться на нравственную оценку, которая позволяет сказать, что истинно умный, мудрый человек — это на самом деле человек праведный. И что быть праведным — значит быть умным или  мудрым. В этом смысле, конечно, мудрость — это комплексное качество, которое связывает интеллект и сердце. Ты не мудрый человек. Этот человек не мудрый, этот человек хорошо информированный. (47:40)

Например, некоторые атеисты лучше нас с вами знали Библию. Но они не видели в ней мудрого урока. Другие видели мудрый урок, но не видели Бога. Такое тоже бывает. Но это уже промежуточный вариант. Вот какой-нибудь Емельян Ярославский мог издеваться над Лео Таксилем — знаменитым автором занимательной Библии. И действительно, если подойти с таким отношением, когда всё можно высмеять, то и в Библии можно найти что высмеять. Например то, как шептали на ухо козлу. Но можно это высмеять как? Просто улыбнуться этому как некой детской, но искренней форме почитания истинного Бога, а можно посмотреть на это как на глупость людей, которые невесть чем занимаются. Всё зависит от того, каково твое внутреннее ощущение. (48:49)

В первой же главе мы читаем, что начало мудрости — это страх Господень, благоговение перед Богом, начало разумения. Глупцы только презирают мудрость и наставления. И эта фраза будет повторена в нескольких местах Книги Притч, в Екклесиасте, эта же тема будет затронута в Премудрости Иисуса, сына Сирахова, и в Книге Иова. В принципе, мудрость и премудрость — синонимы, но я бы хотел для удобства разграничить эти понятия и на втором уровне постижения смысла этих книг говорить все-таки о премудрости, не о мудрости. Хотя чисто этимологически премудрость — высшая мудрость. Пусть она так и будет называться — премудрость, тем более что остальные книги называются «Премудрость», то есть «высшая мудрость».

Вы знаете, что в  советское время или в атеистической литературе под страхом Божьим понималась какая-то угроза со стороны Бога и даже писали о том, что древний человек боялся звуков в лесу и выдавал их за действия богов. Боялся чего-то непонятного, каких-то кошмаров, и этим объяснялся страх Божий. Мы знаем о том, что некоторые неразумные воспитатели детей пугают Божьим наказанием. «Бог тебя накажет, если ты меня не послушаешься». То есть Бога они представляют как что-то страшное и подавляющее. Но мы имеем библейское представление. Мы помним, когда Адам и Ева согрешили, Адам на вопрос Бога: «Где ты?» ответил: «Голос Твой я услышал в раю и убоялся», то есть голос превратился в страх и ужас. И тогда убоялся, потому что наг, а нагота — это ощущение ужаса перед бездной. Человек спутал милосердного Бога и бездну небытия, из которой он пришел. 

В Библии мы часто встречаемся с рассуждениями о том, что  Бог страшен. Так и сказано: страшно впасть в руки Бога живого. Но дело в том, что Бог теперь живой и личностный. Это уже не пугающая бездна. Страх изменил в Ветхом Завете свою характеристику, страх Божий в Ветхом Завете можно перевести словами «благоговение» и «трепет». Что это такое? Это совмещение двух чувств. Первое — ощущение себя маленьким и ограниченным перед великим и бесконечным Богом. Кто ты такой? Где ты был? — спрашивает Бог Иова. Кто ты такой, чтобы Меня судить? — это тоже частый мотив. Кто ты, чтобы познать пути? Ты маленькая тварь, как ты можешь охватить своим умишком замысел Божий? Вот такое чувство рождается, но оно без испуга. Возникает ясное понимание: я маленький и ограниченный перед лицом огромного Бога. Также это ощущение восторга от возможности приближения Великого к малому. Важно, что не возникает подавления, а есть диалог между маленьким человеком и Великим Богом. Мне страшно не потому, что Бог меня уничтожит, а потому, что Он ко мне приблизился, разглядел меня и со мной говорит. Я для этого таинственного Бога всегда представляю какой-то интерес. У верующего благородного сердца это, конечно, могло вызывать только восторг. (55:31)

Как я прикоснулся к Богу и остался жив? Как я говорил с Богом и Бог со мной говорил? И Он заметил меня, отметил меня? Да, это великое чудо — ощущение переживания Бога. Это своеобразная ступенька возвращения к Отцу. Не законом Моисея формировался страх Господень. Законом Моисея формировалось понимание того, что можно, а что нельзя. Страх Господень был помимо закона Моисея, он заключался в каком-то смысле в первой заповеди. 

Всё десятисловие построено на первой заповеди. А первая заповедь построена на ощущении чуда. Бог оказался близок к человеку и спас его, вывел народ. Вот где есть элемент страха Господнего. Евреи испытали страх Господень, когда перешли через Чермное море. И этот страх Господень являлся помимо, подчеркиваю, помимо закона. Нельзя просто говорить: не убей, не укради, если ты не имеешь страха Господнего. Но уже со страхом Господним можно исполнять заповеди. То есть страх Господень не рождается от исполнения заповедей, он есть непременное условие этого исполнения. Он есть черта веры. И вот в этом смысле для нас уже неудивительно узнать, что истинно премудр тот, кто оценивает опыт жизни, праведность и неправедность именно с точки зрения страха Господня. То есть как Бог на это посмотрит? Или лучше по-другому: как оценить данный опыт с точки зрения этой таинственной встречи? То есть памятования о Боге, то есть совершать все свои дела с памятованием о Боге. Как на это Бог посмотрит, на то, что я делаю? (58:03)

В Новом Завете эти отношения изменились и страх Господень уже не так интерпретировался, а гораздо глубже. В нем присутствуют и благоговение, и трепет. Но в Новом Завете это звучит уже не как боязнь Бога.

Языческий страх — это ужас перед Богом.

Ветхозаветный страх — это благоговение перед  Богом.

Новозаветный страх — это боязнь потерять любимого Бога.

Это совсем другое ощущение, оно исходит из другой степени близости Господней. Хотя ветхозаветное благоговение, конечно, тоже остается в ощущениях христианина. Но появляется новое переживание. На втором уровне мы узнаем, что истинно премудр тот, кто уроки своей жизни оценивает с точки зрения памятования о Боге и страха Господнего. (59:29)

Восьмая, девятая главы Книги Притчей: «Не премудрость ли взывает? и не разум ли возвышает голос свой? Она становится на возвышенных местах, при дороге, на распутиях;  она взывает у ворот при входе в город, при входе в двери: «к вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! Научитесь, неразумные, благоразумию, и глупые – разуму». Так подождите, кто же с нами разговаривал? Не отец, не мать... С нами разговаривала какая-то премудрость, какое-то существо женского пола. «Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих — правда; ибо истину произнесет язык мой, и нечестие — мерзость для уст моих; все слова уст моих справедливы; нет в них коварства и лукавства; все они ясны для разумного и справедливы для приобретших знание. Примите учение мое, а не серебро; лучше знание, нежели отборное золото». Дальше двенадцатый стих: «Я, премудрость, обитаю с разумом, и ищу рассудительного знания. Страх Господень — ненавидеть зло; гордость и высокомерие и злой путь и коварные уста я ненавижу. У меня совет и правда; я — разум, у меня сила. Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду; мною начальствуют начальники и вельможи и все судьи земли. Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня; богатство и слава у меня, сокровище непогибающее и правда; плоды мои лучше золота, и золота самого чистого, и пользы от меня больше, нежели от отборного серебра. Я хожу по пути правды, по стезям правосудия».

Дальше, с двадцать второго стиха: «Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли. Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою. Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов, когда еще Он не сотворил ни земли, ни полей, ни начальных пылинок вселенной. Когда Он уготовлял небеса, я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны, когда утверждал вверху облака, когда укреплял источники бездны, когда давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его, когда полагал основания земли: тогда я была при Нем художницею, и была радостию всякий день, веселясь пред лицем Его во все время, веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими. Итак, дети, послушайте меня; и блаженны те, которые хранят пути мои! Послушайте наставления, и будьте мудры, и не отступайте от него. Блажен человек, который слушает меня, бодрствуя каждый день у ворот моих и стоя на страже у дверей моих! потому что, кто нашел меня, тот нашел жизнь, и получит благодать от Господа; а согрешающий против меня наносит вред душе своей: все ненавидящие меня любят смерть". (1:03:03)

Девятая глава. «Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его, заколола жертву, растворила вино свое и приготовила у себя трапезу; послала слуг своих провозгласить с возвышенностей городских: «кто неразумен, обратись сюда!» И скудоумному она сказала: «Идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное; оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума». ...Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя; дай наставление мудрому, и он будет еще мудрее; научи правдивого, и он приумножит знание. Начало мудрости — страх Господень, и познание Святого — разум; потому что чрез меня умножатся дни твои, и прибавится тебе лет жизни».

Заканчивается Книга Притчей гимном добродетельной жене. «Кто найдет добродетельную жену? цена ее выше жемчугов; уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка. Она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей. Добывает шерсть и лен, и с охотою работает своими руками. Она, как купеческие корабли, издалека добывает хлеб свой. Она встает еще ночью, и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим. Задумает она о поле, и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник». И дальше:  «Встают дети и ублажают ее, — муж, и хвалит ее: «Много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их». (1:05:10)

У нас есть все основания говорить, что под добродетельной женой символически понимается всё та же премудрость. А под женщиной-блудницей понимается погибельная или языческая мудрость, греховное немудрование, блуждание человека, его погибельные безнравственные пути. Это первое. (31-я, 33-я главы)

Возвращаемся к восьмой и девятой главам. Мы уже понимаем, что премудрость — не просто качество, которое должен стяжать человек. У человека должна быть премудрость, но есть еще какая-то Премудрость, персонифицированная. Человек, ставший премудрым, узнаёт о том, что это качество у него есть образ качества Божественного, образ Божественной энергии, Божественного свойства. Бог творит мир. Чем? Премудростью своей. Бог — художник мира. Представляете образы ветхозаветные? Он творит, Он рисует мир. Чем Он творит? Премудростью своею. Премудрость Божья была до начала мира. Мира еще не было, а премудрость уже была. Не в смысле персоны, пока мы говорим о свойстве Божием. Это свойство Божие себя называет «я», то есть премудрость все-таки персонифицирована. Это не есть свойство как просто какое-то качество, какое-то действие Божье. Это еще и персона, она о себе говорит как о живом существе при Боге. В данном случае мы видим, что Бог творит мир своей Премудростью. И эта Премудрость о себе говорит как о лице, персонифицированно. «Я создала, я построила, я была». Это живое существо, которое действует по Божьей воле, украшая мир, устраивая его. (1:09:10)

Это третья  ступень — узнать о премудрости как о персонифицированном свойстве Божьем. Даже в языческих системах боги — мифологически оформленные свойства Божьи. То, что называлось в языческой  природе богами. Ну, возьмите даже самое простое: в древних пластах тот же самый Аполлон или Дионисий — не какие-то конкретные боги, а действия Божьи, свойства Божьи, имевшие свое имя. Удивительно, что мы это встречаем в Ветхом Завете, где по идее рядом с Богом никого не должно быть, тем не менее, автор и эта книга вошли в канон Ветхого Завета еще тогда. Те, кого мы называем ангелами в Ветхом Завете, называются очень часто сынами Божьими. А под ангелом понимается явление Божье.

Премудрость наша оказывается лишь отраженным образом Божественного действия Премудрости Божьей. Каким-то образом через эту премудрость нашу мы соединяемся с Божественным качеством.

«От века я помазана, от начала, прежде бытия земли». И еще: «Идите, ешьте хлеб мой, и пейте вино, мною растворенное». Я премудрость, я при Боге, я помазана. А Помазанник — это Мессия. И я даю хлеб и вино. Еще и растворенное с водой. То есть в христианском осмыслении эта фраза совершенно четко усвоила знак равенства между Премудростью Божьей и Иисусом Христом, Словом. (1:13:10)

То есть Премудрость — это пророческое название, в итоге есть четвертый уровень — уровень христианского осмысления, он оказывается пророческим названием «логоса», Слова Божия. Мы смело можем сказать: «Вначале была Премудрость, и Премудрость была у Бога, и Премудрость была Бог».

Наверное, вы знаете древние иконы Господа нашего, где так и написано: «Господь Иисус Христос София». София — премудрость. Кстати, по-еврейски — Бог женского рода. Одно из имен Божиих —  Руах. Эра Духа  началась с Пятидесятницы. В связи с этим они слишком много говорили о том, что мы должны разглядеть софийность, то есть премудрое устроение мира. Возможно, пытались всё связать воедино: Церковь, как жену, Богородицу, апокалипсическую жену, пытались оценить опыт женских богинь дохристианских религий. И это у них вылилось в то, что они решили все проявления определить в женскую составляющую в Боге, а именно — в его софийность. В связи с этим их обвинили в софийской ереси, в том, что они хотят открыть в Боге четвертую ипостась, женскую. 

На самом деле излишнее почитание женского в Божественном приводит к искажению. Бог — это Он, прежде всего Он. Но это Он не половое, но личностное, отличающее  его от «оно» и от «он» и «она» других систем. Вы меня поняли? Скажем, от «оно» в индуизме и от «он» и «она» в вавилонских религиях. Ведь в Вавилоне, в Египте Бог делится на «он» и «она». (1:19:00) Оно — это, прежде всего, в индуизме. То есть получается, что мы здесь встречаем не только определенные нравственные задания человеку (услышать слова мудрости, поучиться мудрости, то есть практическую задачу), но и определенное мистическое восхождение к Богу. Не через молитву, как в Псалтыри, а именно через стяжание Премудрости, чтобы узнать потом, что есть Премудрость. А Премудрость — образ Божественный. Божественная Премудрость — одно из свойств, потом имен, потом уже в христианстве ипостась Божья, равная Логосу, воплощенному Христу. Иисус есть воплощенная София или воплощенная Премудрость Божья в той же мере, в какой Он есть воплощенный в Логосе. То есть в принципе можно поставить знак равенства между Софией и  Логосом. (1:20:26)

Если внимательно посмотреть сказки, там есть удивительное отражение библейского, евангельского. Например, Василиса Премудрая. Или, к примеру, сказка о трех поросятах. Это же прямая иллюстрация к притче о том основании, на котором христианин должен строить свой дом. И в день испытания ваш дом сдуло, а тот дом устоял. Это христианский аспект.

Премудрость Божья, которую мы подмечаем в разных творениях мира, — это все-таки заря, а Христос — уже расцветшее Солнце.