Ветхозаветная святость

История — это место встречи Бога и человека. Все исторические события воспринимаются, во-первых, в контексте этой встречи, а во-вторых, телеологически, то есть с точки зрения цели: к чему всё это приведет? Из исторического события нужно сделать правильный духовный вывод. Это то, чего и нам сейчас часто не хватает. Определенные политические баталии между нашими политиками, историками могут быть вызваны тем, что они по-разному оценивают или вообще не оценивают уроки недавнего прошлого.

Самый главный урок, который всё еще не оценен до конца, — урок наших безбожных десятилетий, начавшихся с семнадцатого года. Это ведь очень важно для того, чтобы устроить новую жизнь. Историческая оценка должна быть именно духовно-исторической.

Я приведу вам такой пример по Ветхому Завету. Если мы оцениваем революцию семнадцатого года как жидомасонский заговор — будет один вывод. Если как нападение внешних, совершенно чуждых сил на абсолютно благочестивую страну, с последующим страшным экспериментом, — другой вывод. (2:45) Если мы воспримем это как Божью кару за отпадение — третий вывод. Если мы назовем это не Божьей карой, а попущением Божьим, а попущение предполагает определенное отнятие благодати или отнятие защиты, — четвертый вывод. Я лично хотел бы сказать, что, например, всю беду и страшную трагедию революции семнадцатого года нельзя определять только формулой, что Ленин — это немецкий шпион. Нельзя. Даже если он немецкий шпион. Важно, какой мы вывод сделаем из истории. 

На самом деле исторические книги Ветхого Завета, книги Царств и остальные, которые мы перечисляли, и параллельные места в книгах пророков дают нам следующий урок. Когда на израильский народ, на города, на поселения нападали племена египтян, ассирийцев, войска Александра Македонского, то никогда пророки не говорили о том, что благочестивый Израиль подвергся страшному нападению захватчиков. Напротив: "Я, — говорит Господь устами пророков, — Я привел на вас". Их Бог привел на эти народы. То, что Он их привел, не означает их праведности, в свое время Он их накажет. От того, что они напали, они не стали добродетельными, праведными. Но привел их Он. И говорится, за что  — "забвение Меня". (5:37) Забвение Меня для вас автоматически означает потерю защиты, потерю благодати. 

Из еврейской истории мы можем брать важные уроки для своей личной жизни. Это пример, связанный с осадой Иерусалима. Когда никакой надежды не остается, но есть немыслимая вера, вдруг оказывается, что эта вера спасает. То, что для ветхозаветного Израиля было вехами истории народа, для нас становится духовным примером. Смысл размещения тех книг в Библии не в том, чтобы рассказать, как жил Израиль, но показать, как жить нам. Хотя уже нет того Израиля и нет тех войн, но есть другой Израиль, в смысле Церковь, и есть другая битва. (7:20)

Есть одна проблема, которую мы не затронули. Это проблема, связанная с монархией. Она зазвучала во время жизни благочестивого пророка Самуила. Самуил — пророк и один из последних доцарских вождей. Вожди играли в доцарское время в Израиле роль харизматических лидеров. Они были одновременно и воинами, и нравственными учителями народа, вокруг которых объединялись те, кто хотел быть верным откровениям Авраама, Исаака и Иакова.

Восьмая глава Первой книги Царств. Концепция Книги Судей, которая повторяется во всех книгах Царств, — своеобразная историческая синусоида. Народ живет более-менее благополучно, через время забывает о Боге и впадает в язычество под влиянием окружающих народов. Сначала всё выглядит безобидно. Веселые празднества постепенно приводят к забвению о Боге. Всем можно забыть Бога, но не Израилю. На Израиле это сразу сказывается — разъединение людей, внезапное нападение сильного врага, который порабощает. Война, почти полное поражение. Упадок, страдание, а в страдании почти платоновское припоминание о том, что у нас же есть Бог! Мы-то Божьи люди! И вот появляется благословенный человек, судья, вождь, который сплачивает верный остаток, малое стадо. И они совершают с Божьей помощью чудеса. Это происходило до последнего времени. Возьмите книги Маккавейские, там то же самое. Огромную сирийскую армию победили партизаны, которые ушли в горы. (10:38) 

Также массово отступил Израиль, но осталась горстка. И эта горстка возвращает Израиль, не обязательно даже в тех же границах, возвращает благоденствие, иногда в больших границах, иногда в меньших, и снова все живут хорошо, и снова все потихонечку забывают Бога. Такая своеобразная цикличность здесь абсолютно очевидна. Восьмая глава в Первой книге Царств отражает то, что, видимо, кому-то надоела такая цикличность, народу надоело. Народ подумал: почему у нас в Израиле не так, как у остальных? Они ведь не так живут, как мы, не по таким законам. А почему? Да потому что у них нет таких харизматичных судей, вождей. У них всё очень четко, система четкая. Царь, чиновники — и государство благоденствует. (11:54)

Собрались все старейшины Израиля. В то время, когда, например, возглавлял всё Самуил. Но он состарился, а дети его не ходили путями праведными, уклонились в корысть, судили превратно... Собрались все старейшины Израиля, пришли к Самуилу и сказали ему: вот ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими. Поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов. И не понравилось слово сие Самуилу, когда они сказали: дай нам царя, чтобы он судил нас. И молился Самуил Господу. Действительно проблема. Как решить? Они требуют царя и вроде доводы весомы: ты стар, а нам нужен царь.

Первая книга Царств: "И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними. Как они поступали с того дня, в который Я вывел их из Египта, и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам, так поступают они и с тобою". Говоря антропоморфическим языком, Бог обиделся: Не нужно им, чтобы Я был.

В ветхозаветном сознании просьба о царе воспринималась как грех. Царь нам не нужен, у нас один Царь — Небесный. Как мыслилось управление Израилем? Как теократия. То есть непосредственно народом правит Бог, а не царь. Только Бог. (14:28)  А как узнать, каким образом Бог правит? Одна линия  — законодатель. Вторая линия — пророк, третья — вождь. Но всегда должен быть законодатель. Моисей поставил тысячу судей. Когда он умер, его преемник Иисус Навин не ввел ни одного нового закона. Он был только вождем, который участвовал в завоевании Земли обетованной. Моисей не вошел туда, а Иисус Навин вошел. Самуил был и  пророком и вождем, управляющим народом. Логично было бы думать, что при теократии священник должен править. Нет. Эта линия тоже отделялась. Не священство является органом теократии. Вот такое достаточно глубокое, духовное в идеале своем устройство вполне применимо к малому народу, а Израиль был малым народом. Может быть, на уровне большой цивилизации это трудно осуществить, а малый народ, вдохновенный в своей какой-то части ветхозаветный израильский народ, конечно бы, мог управляться непосредственно Богом. 

Общение с другими народами привели к идее о том, что для благополучной жизни следует иметь царское устройство. (16:39) Господь на это отвечает так: не Я им нужен, им нужен царь, то есть Я как царь им не нужен. Потому что в неизраильских системах царь нес не административное, а сакральное служение.

Проанализируем положение фараонов в Египте, царя в Вавилоне. Пример надо брать прежде всего в великих империях. Хотя там было жречество, там была религиозная линия общения с Богом. Жрец — кто он? Служитель. Почему была вечная конкуренция между фараоном и жрецами? Жрец — служитель божий, обладает огромный авторитетом. Но фараон или царь, в отличие от него, не только с богом общается, он сам наполовину бог. То есть если мы прославляем и исповедуем Христа как Богочеловека, то смело можно сказать, что царь в Египте, в Вавилонии, во всех цивилизациях был наоборот — человекобогом. Он не придумывал себе такого величия, а сам в это свято верил. Он действительно верил в то, что является сыном земной женщины и Осириса. Или, наоборот, он сын богини и земного отца. Возьмите такой интересный обычай. Может быть, вы слышали, был такой праздник в Вавилоне, когда раз в год весь народ через священника или непосредственно перед царем исповедовал свои грехи. Затем царь восходил на вершину горы, где был храм Иштар, женской богини, там его ждала девственница, служительница, жрица этой богини. Это воспринималось не как развратное действие, потому что у царя был гарем. (19:51). Это было священное дело. Он должен был соединиться с этой богиней, приняв исповедование своего народа. Помните козла отпущения? В Израиле всё просто: пошептал на ухо козлу — и всё. А здесь нет. А кто она была? Она жрица богини, а богиня — супруга бога. И вот вам цепочка. Бог, богиня, жрица богини, народ, царь соединился со жрицей, народ соединился с богом. Схема такая. 

Царь — двухприродное существо, он, с одной стороны, человек, а с другой стороны — бог. Поэтому обеспокоенность Божья звучит здесь неспроста. Цари были не просто администраторами или военными вождями, а людьми, осознающими себя богами. Почему Бог и говорит: не нужен им Я, царя они захотели. Тут как будто Бог уступает. (21:26)

И с девятого стиха мы читаем: «Итак послушай голоса их». Слушай их, дай им царя, только объяви им права царя, который будет царствовать над ними.

Учитывая то, что произойдет дальше, он начнет понимать, что, с одной стороны, появление в Израиле царя — уступка Божия греховной слабости, маловерию и малодушию народа Израиля, который не может удержать свою социальную жизнь или строить свою социальную жизнь на принципах одного только вдохновения религиозного. А с другой стороны, мы видим, что монархическая система в Израиле, если можно так сказать, ограничена, но ограничена сверху. Не случайно нужно было объявить права царя. Царь не на всё имеет право. Царь должен был воспринимать свою деятельность как определенное функциональное служение. Ни один царь в Израиле, до определенного момента, не смел думать о том, что он человекобог. (23:34)

Ну а потом пошли такие цари, которые и не думали, что они помазанники, Божьи служители. Они думали совсем о другом: о союзах, о заговорах. Этим полны книги Царств. Так постепенно сгинуло Северное Израильское царство, и мы застаем в Евангелии Южное Иудейское царство в состоянии, с точки зрения монархии, побежденном, потому что правит там уже не монарх, а Рим.

В Египте, в частности, и в Вавилоне, царь объяснял свою божественность тремя причинами. Первая: он владеет огромной и сильной империей; вторая: он действительно рожден от бога или от богини, а отсюда третья — бессмертие. Истинно бессмертен и истинно человек в народе только он. И если кто-то и спасется, то прежде всего царь. И если кто-то из народа спасется в вечности и бессмертии, то через него.  В нем спасаются, через фараона. Если мы не встречаем в древности такой системы воззрений, значит, в то время был упадок царской власти. Упадок и разрушение. Тогда было всё по-другому. (26:50)

Ответы на вопросы

Вы меня хотите спросить, действительно ли был богом египетский фараон? Он не был богом. Я говорю о том, как он сам себя осознавал и к чему он призывает народ. Это сознание собственного божественного, так сказать, статуса. Вы, если когда-нибудь читали жизнеописание Александра Македонского, знаете, что и он себя считал человекобогом, видя, как ему покоряется один народ за другим. (28:30) 

То есть опасность была в том, что если царь будет такой же, как там, то он заслонит собою Бога. Таким образом, царь воспринимался как атрибут чуждого Израилю сознания.

Есть обыкновение называть язычниками всех тех, кто не в Израиле. Но это религиоведчески совершенно не точно. Потому что язычество — это не доизраильская и не дохристианская вера, а это вообще вариант отпадения от веры. Есть много современных русских людей, которые остаются православными и, к сожалению, любят при этом языческие обряды. Это распространенное явление. Беда, если язычество наступает и заменяет православие.

Что касается древних религий. Дело в том, что, например, характеристика египетской религиозной жизни как полностью языческой богословски неверна. Бог, естественно, один, и если мы проследим историю религии, то она печальна. Потому что это история постепенного Адамового забвения рая. Например, допотопное человечество. Посмотрите, один только Ной знает и слышит Бога, больше никто. Все остальные — это плоды какого-то таинственного, магического брака между сынами божьими и дочерьми человеческими. Это славные, сильные люди. Но их отвергает Бог. Они все погибают в потопе. Новая цивилизация оказывается не лучше. Потомки Ноя строят Вавилонскую башню. Грех сидит так глубоко, что потопом его не смоешь. Господь говорит, что больше не будет Он водами смывать. Почему? Потому что этими водами не смоешь грех. Здесь звучит даже в каком-то смысле пророчество: Он придет и примет крест за них. Вот тогда можно будет их спасти. А потопом бесполезно. Грех сидит слишком глубоко. (32:10)

Поэтому, скажем, языческие, политеистические, то есть многобожные, воззрения надо рассматривать не как изначальные древние религиозные воззрения, а как отпадение от настоящего знания о Боге. Политеизм  и язычество не есть древняя религия, а есть отпадение от древней религии. Это первое. Если мы возьмем индийское учение о сансаре (то же, что реинкарнация), то они говорят, что это поздний класс и в индуизме. (33:18) Изначально в индуизме не было никакой сансары, это учение возникло на определенном историческом уровне и по следующей причине: Бога забывают. Схема всегда одна: Бога забывают, жизнь становится несчастной, одинокой. Но духи правят человеком. С духами общается человек. Наказание за грешную жизнь — печальное возвращение еще раз на эту землю, чтобы еще одну жизнь здесь прожить. В сегодняшнем сознании европейца — счастливая возможность пожить еще раз.  А изначально в индуизме — это печальная необходимость, слово "сансара", если не ошибаюсь, точно переводится так: возвращающаяся смерть. Представляете? (34:27)  Не жизнь, а смерть. Учение могло возникнуть у древнего индийского потомка Адама только в результате отпадения от Бога. И забвения определенных вещей.

В отношении Египта или Вавилона мы находимся в плену определенных представлений. В основном эти представления связаны с теорией эволюции, религиозной эволюцией. В чем заключалась эта теория? Они говорили, что изначально человек был неверующим, что религия — это придумка или сон, который постепенно развился и украсился мифами. Но даже те из них, что веровали в Бога, говорили, что человек постепенно пришел к форме еврейской, а потом христианской. То есть постепенно пришел к единобожию. И связано это, как ни смешно звучит, например, с уровнем развития орудий труда. Или с уровнем биологического развития. То есть когда человек был обезьяной, он и веровал по-обезьяньи. А когда был примитивным человеком, и веровал примитивно. Это потом уже стали говорить, что, например, наскальная живопись — это отнюдь не примитивизм. Это глубокий духовный документ. (36:52) Человек стал развиваться и стал язычником. Наконец, человек совсем, благодаря условиям труда и цивилизации, встал на ноги, и тогда постепенно многие боги соединились в его сознании в одного Бога. Но это не так. Это абсолютное несоответствие истории, потому что в истории было всё наоборот.

Израильское племя отнюдь не отличалось цивилизованностью. Это было пастушеческое, кочевническое племя. Они веровали в единого Бога. Но тогда эта теория довлела. И до сих пор эта теория пронизывает все западные протестантские, католические учебники по истории религии. Наше знание о Боге — это результат Его откровения о Себе, Он нам сказал о Себе, а не мы придумали. (38:22)

И в той мере, в какой память Адамова об истинном Боге сохранялась, в той мере в этих цивилизациях, в Египте, в Вавилоне, помнили истинного Бога. Но в той мере, в какой человек по грехам своим отпадал и всё больше и больше забывал Бога, знание о Боге обрастало легендами, мифами и языческими отклонениями. Не другие боги действовали в тех странах, один и тот же Бог, но представления о нем запутывались ложью.

Владыка Антоний Сурожский говорит: помоги мне, Господи, избавиться от ложного Твоего образа. Так вот, ложный образ Бога — это целая история неизраильских народов. Мы с вами, кажется, читали о том, как Моисей, прежде чем вывести иудеев из Израиля, научился всей мудрости египетской. И он тогда говорил: что за мудрость египетская, ведь не орошению полей водами Нила он научился, мудрость египетская — это прежде всего египетские представления о Боге и о человеке. Сегодняшние исследования египетской религии говорят о том, что она не была ни в коем случае язычеством. Язычество в ней было, но на высоком уровне там было знание о Боге, и это знание Моисей вынес оттуда.

Никогда на земле истинное богопочитание не прекращалось. Библия нам говорит о том, в частности на примере Мелхиседека, что мы имеем непрерывную линию богопочитания. Это богопочитание не было семейным или наследственным. А можно сказать — вдохновенным по чину Мелхиседека. В истории религии такие государства, как Индия или Китай, значительным образом уклонились от древнего Адамового откровения о Боге и значительным образом исказили представление о Боге своими измышлениями. Это, в частности, теория реинкарнации, магия как мир иллюзий и так далее. Те государства, которые были ближе к библейской истории, гораздо ближе были и к богопочитанию. Поэтому вас удивлять не должно, что в каких-то вопросах эти люди, например священники этих вер, почитали Бога. (43:25)

С точки зрения сегодняшних знаний о религии Египта, Вавилона и других цивилизаций древности, нельзя однозначно называть их языческими. Язычество — это сфера народного религиозного бескультурья. Но я могу вам привести пример. Есть такой уровень народного религиозного сознания, где считают, что Киевская, Смоленская и Казанская — это разные Божьи Матери. Есть такой уровень сознания? Есть. Сейчас уже меньше, но есть. Возьмите, например, «Голубиную книгу». Это язычество. Но ведь из этого не следует, что христианская церковь прославляет Троицу в виде Господа, Божьей Матери и Святого Николая. Точно так же, если вы видите египетский барельеф с изображением птицеголового бога с кошачьими лапами и человеческим туловищем, это не значит, что египтяне поклонялись птицам и кошкам. Бог неизобразим. Но есть определенные символы его передачи. Вот ангелы летают? Нет. А мы их с крыльями на иконах рисуем. У них есть крылья? Нет. Нигде не написано, что у ангелов есть конкретное устройство крыльев. Но ангел иноприродное существо, поэтому на иконе изображают святого человека с нимбом и ангела с крыльями. Шестикрылый серафим — это образ. Это не значит, что у него именно шесть крыльев. Это знак, иконный знак иноприродности. 

Что такое идолопоклонство? Протестанты обвиняют православных в идолопоклонстве. Идолопоклонник — тот, кто к иконе относится как к идолу. Православный христианин не должен к иконе относиться как к идолу. Любой богослов вам скажет, что это образ, возводящий нас к Первообразу. Постановление Седьмого Вселенского собора: мы поклоняемся не доскам, не краске, но мы почитаем образ.

Интуиция Божественного была у всех народов. Однако знания о Боге всё более искажались, в связи с постепенным забвением Адама. Многих, кто изучает историю древних религий, смущает такой вопрос: почему так много в древних религиях мифов о смерти и воскресении бога Адониса, Осириса, Таммуза? (47:22) Евреи даже этого не понимали, они издевались над язычниками. Христианская идея о смерти и Воскресении Христовом существовала очень давно. Что Адаму сказано? Семя жены сотрет главу змия. Вот это и есть первое Евангелие, в раю. Прежде чем Адам потерял рай, он уже воспринял это: дьявол будет уничтожен. Бог спасет. Бог победит. Уже и Бог не тот в представлении людей, и человек не тот, и  всё это забыто уже. А память об откровении есть. Придет Христос и спасет. И, кстати, древние христиане понимали это гораздо проще, чем мы.

Посмотрите, чем расписаны римские катакомбы. Птица Феникс, Орфей. Христос изображен в виде Орфея. Вы бы меня в ереси сейчас обвинили, если бы я сказал, что Христос — новый Орфей. А это христиане рисуют первые.

Что сделал Орфей? Вывел из ада Эвридику, но оглянулся и попал обратно. Христос нас выводит из ада, но уже навсегда. Образ Орфея — языческий образ? Нет. Древнерелигиозный. Это память о будущем.

В один из важнейших моментов литургии священник произносит молитву, где есть слова: воспоминание, воспоминание... Это воспоминание о втором пришествии. Вот ситуация, где смыкается прошлое с будущим. (49:50) И бояться этого не надо. И птица Феникс была христианским символом. А это был древнерелигиозный символ возрождающейся, воскрешающей птицы. Это вечный образ того, что Бог победит. 

Надо разделять две вещи: древнюю религиозность и язычество.

Древних религий уже нет, нет Осириса, нет Таммуза, а язычество есть по сей день. Это абсолютно разные вещи. 

И, кстати, иудеи сначала воспринимали Яхве не как вселенского Бога, они воспринимали его как своего Бога, который им помогает идти по пустыне.

Они всегда веровали в единого Бога. Но Бога воспринимали по-разному. У вавилонян есть бог, у ассирийцев есть бог, у египтян есть бог и у нас есть Бог.  Наш Бог сильнее. Он истинен. Потом этот мотив усилился, он звучал так: их боги ничто, только наш Бог — всё. А после — только наш Бог есть Бог. (51:30)

Потом это национальное сознание расширилось. Благодаря пророкам. Бог наш есть не только наш, но как бы племенной, бог нашего племени, а есть вообще Бог. О чудо! Нам недостойным открыто знание о Боге Всевышнем, он вообще Бог, он не только Бог нашего места. Все остальные боги мертвые. Оказывается, нам открыто знание о том же Боге, о котором было открыто первому Адаму. Других богов нет. Не для тебя нет, а их вообще нет. И если ты им служишь, значит, ты служишь пустоте, значит, ты умер, только в Боге жизнь. И, наконец, последние пророки еще более расширяют эту тему. Наступит время, когда Бог приведет к себе и их, и египтян, и ассирийцев, и персов, и греков, и римлян. Будет такое время. Он настолько огромен, наш Бог, что мы всеми знаниями о нем поделимся с каждым. Не каждый пророк доходил до этого.